очутилась на большой лестнице соседнего дома. Она поспешно сошла с лестницы, не позаботившись затворить за собой дверь, прошла обширный двор, на котором в день свадьбы ее ждала великолепная синяя с золотом карета, запряженная парой лошадей с серебряными подковами. Воспоминание об этом счастливом дне извлекло слезы из глаз ее. Она глубоко вздохнула, переступила за ворота и очутилась на улице.
Тут-то начались для Жанны затруднения, о которых она прежде не думала. Она знала, что Лионская Гостиница находилась на улице Жюссьеннь, но где находилась эта улица, она не знала. Мы уже говорили, что Жанна была вовсе не знакома с Парижем, потому что оставила этот город еще в детстве, а возвратившись в него вместе с Раулем, выезжала очень редко, и то в карете.
В этот вечер она очутилась одна на грязной мостовой. Наступила ночь. Быстро катившиеся экипажи проносились мимо нее с оглушительным шумом. Не привыкшая к такой ужасной суматохе, она испугалась и бросилась бежать, сама не зная куда. Через несколько минут мужество изменило ей и ноги отказались идти далее. Жанна упала бы, если бы не прислонилась к стене одного дома. Она хотела вернуться, но не помнила, по какой дороге шла, и ей казалось невозможным отыскать дом, из которого она вышла. Жанна решилась идти далее и смотрела вокруг себя с очевидным замешательством; несколько раз она хотела попросить кого-нибудь указать ей дорогу, но непреодолимая робость удерживала ее.
Вдруг мимо нее прошли два носильщика с пустым портшезом, качавшимся на длинных палках, которые его поддерживали. Один из них заметил Жанну и с инстинктом, которым обладают нынешние извозчики, принял ее за робкую мещанку, отправлявшуюся на любовное свидание. Он остановился и закричал ей:
– Не угодно ли вам портшез, прекрасный, совсем новый портшез?.. Мы донесем вас, как ветер, куда вам будет угодно… Решайтесь скорее, добрая госпожа, не мочите ваших хорошеньких ножек на этой гадкой, грязной мостовой!
Жанна подумала, что само Провидение поспешило к ней на помощь, и сделала знак носильщикам, что принимает их предложение. Носильщики тотчас остановились и опустили портшез, чтобы молодая женщина удобно могла сесть в него. Потом один из них запер дверцу и спросил:
– Куда прикажете нести вас?
– На улицу Жюссьеннь, в «Лионскую Гостиницу». – отвечала Жанна.
– Мы мигом донесем вас… Вы не слишком тяжелы, а ноги у нас добрые…
Жанну понесли скорым и ровным шагом. Однообразное качанье портшеза погрузило ее в какое-то оцепенение. Она находилась в том неопределенном состоянии, которое не может называться ни сном, ни бодрствованием, когда носильщики вдруг остановились и один из них сказал ей:
– Мы у» Лионской Гостиницы». добрая госпожа.
Жанна вышла.
– Вот вам, друг мой, за труды, – сказала она, подавая носильщику золотую монету.
Носильщик сначала думал, что получил франк, но увидев при свете фонарей портшеза блеск золота, рассыпался в благодарностях и спросил:
– Ваше