стол.
Я устроился рядом. Дема едва мимо стула не плюхнулся. Ей богу, у него только слюна изо рта не стекала.
– Огинский – рыкнул на него. Дема посмотрел на меня невинно.
– Черт, Лука. Ты это видел?
В этот момент к нам подошла официантка и поставила на стол бокалы и бутылку виски.
– Дема, выбирай любую, дарю, – улыбается в тридцать два Гесс-старший.
Хитрый падла. Нет бы к делу и разбежаться, а он бдительность усыпляет. Через десять минут стол ломиться от жратвы. Мясо, пожаренное на гриле. рыба, куча сыров и овощей. Исай принимается за ужин, не обращая внимания на творящуюся в его дворе вакханалию. Такое чувство, будто все происходящее здесь для него обыденность.
– Варламов, ну как оно? Жизнь за решеткой? – произносит, опрокинув в себя шестой по счету шот. Я выпил пока три, но и от них успело унести. А надо бы сохранять здравый смысл как можно дольше. С Гессом уж точно.
– Жить можно, если только временно, – улыбнулся, чувствуя, как алкоголь течет по венам. Сделал еще глоток и прикрыл глаза. И такая легкость внутри. Басы музыки словно за веревки дергают мое обмякшее тело. Звездное небо над головой, запах алкоголя и веселья. Хочется думать, что она еще вернется… хочется верить, что все еще можно исправить.
Твою мать! И какая херня в голову лезет!.
Слышу грохот. В стороне бассейна драка. Я смотрю, как высокий загорелый блондин месит бедолагу. Тот уже на земле, а здоровяк сверху наносит удар за ударом. И то, с каким садистским удовольствием он это делает, не оставляет мне сомнений, что это Мирон, чтоб его, Гесс.
Дорубив парня, возвышается в полный рост. Его руки в крови, и он забирает сигарету у стоящего рядом зеваки. Закурив, хватает первую попавшуюся телку и притягивает к себе.
– Он у тебя совсем с цепи сорвался. Ты б ему транквилизаторы выписал.
Исай прожигает меня злым взглядом.
– Ты человека по обложке судишь, Варламов? Голова у него темная, а сердце верное, братское. Если бы у тебя были такие люди, ты не попал бы с Вершининым впросак.
– Кто?! Ну?! – взвывает во все горло Гесс-младший. – Кто еще хочет поп*зд*ться?! – его пьяный крик заставляет напрячься каждого из присутствующих здесь. Если и есть у сумасшествия воплощение, то именно оно было сейчас в его глазах.
Весь двор замирает. Кажется, даже музыка становится тише. И вдруг, словно *бучий гром среди ясного неба, громкий выкрик Огинского.
– Я!…
– Огинский – рычу сквозь зубы.
– Да пох**, брат. Я такой злой и голодный, что и мамонта уложу, – он довольно потирает руками, уже готовый сорваться к Мирону.
– Сиди, сказал. У тебя бой через неделю,
Исай наблюдает за всем со стороны. С довольной ухмылкой смотрит, не скрывая своего удовольствия.
Сжимаю плечо Демы, чтобы не рыпнулся. Вижу, как с той стороны двора к нам направляется Мирон.
– Ну так и почему я стою и жду тебя? Или ты кричал «я», желая отпроситься в туалет? – ухмыляется Гесс—младший, перекатывая сигарету во рту.
Не