«Свет и Тени» французских маршалов и… адмиралов (!) эпохи «корсиканского выскочки» Наполеоне ди Буонапарте (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Массена до Удино
Дохтурова и Ф. Б. Штрика получают задание разбить самонадеянно выдвинувшуюся головную дивизию Газана из корпуса Мортье, которая продвигалась от Дюрренштейна вперед на Кремс, даже не удосужившись выслать дозоры в окрестные горы.
Местность, на которой разыгралось сражение у Кремса (порой эту битву называют сражением у Дюрренштейна), представляет собой теснину между Дунаем и невысокими, но крутыми отрогами Богемских гор. Отроги подходят во многих местах столь близко к реке, что дорога к Кремсу превращается в узкую выемку в скалах. Атаковав Газана с фронта, гренадеры Милорадовича, стали преднамеренно отступать, заманивая его под фланговый удар солдат Штрика. Только обидная задержка (вместо 7 утра он вышел в тыл врага лишь в… 17 вечера!) отряда Дохтурова, заплутавшего по причине проливного дождя и «по воле» австрийского проводника генерал-квартирмейстера Шмидта во время обходного маневра в горах, спасли маршала и его авангардную дивизию от полного разгрома, а самого наполеоновского военачальника от позорного плена. Бросив артиллерию и кавалерию, Дохтуров все же вышел в обозначенный пункт, но слишком поздно и сам оказался под ударом подошедшей дивизии генерала Дюпона. После двухчасового штыкового боя, не имея артиллерийской и кавалерийской поддержки, пехота Дохтурова вынужден был отойти и пропустить остатки отступавшей головной дивизии Газана. А сил одного лишь Милорадовича для уничтожения всего французского корпуса оказалось недостаточно.
…В жестоком бою под Кремсом корпус Эдуара Мортье оказался разбит на глазах у французского императора, который со своими главными силами находился на противоположной стороне полноводного и широкого Дуная и ничем не мог помочь своему попавшему в сложный переплет маршалу. Попытка переправить на подмогу Мортье корпуса Сульта и Бернадотта провалилась из-за плотного огня умело выставленных вдоль берега Дуная русских батарей. Идя во главе прорывавшейся назад дивизии, Мортье, которому услужливые адъютанты предлагали бросить корпус и спастись, переплывая Дунай на лодке в одиночку, обложил их отборной руганью и своей маршальской саблей прокладывал себе кровавый путь сквозь ряды гренадер Милорадовича. Героизм на поле боя был в стиле благородного Мортье! Мундир и лицо – черны от порохового дыма, сабля – в крови, вокруг – падают и свои и чужие, а он спокоен и невозмутимым, как гранитный утес. Он либо прорвется сквозь ряды врага или погибнет вместе со своими солдатами. Видя большое личное мужество Мортье, и зная, что им отступать некуда, французы отчаянно бились врукопашную. По словам очевидцев этого побоища «твердость русских равнялась мужеству французов»…
Мортье из-под Кремса все же прорвался, но его корпус был так обескровлен, что больше участия в боях кампании 1805 г. он уже не принимал. (По некоторым данным, один только Газан оставил на поле боя чуть ли не две трети своей дивизии; впрочем, сведения о его потерях