случае нет прощения. Убедил-таки себя. Он, может, и дрогнул бы, позвони Левон с покаянием, но тот не позвонил.
Однажды Станислав Егорович оказался по делам в Бостоне. На обеде у владельца партнерской фирмы вдруг щелкнуло: стоп, Бостон – это же штат Массачусетс, в нем находится городок Спрингфилд, где обитает, судя по оставшемуся в памяти почтовому адресу, Левон Саркисович с семейством.
Включили Интернет, и Станислава Егоровича зазнобило. Вот Спрингфилд, меньше часа езды, вот адрес друга детства, вот его телефон, а вот он и сам на трубке: «Hello!»
И взрослый мальчик Стасик мигом вспомнил все: их двор, футбол, родителей и сестер Левона, самого себя на его свадьбе. Может, пора простить? А если тому это не нужно, – тогда новая пощечина? Он услышал в трубке: «Speak, please! Who are you?» – и резко выключил телефон.
Прошло уже несколько лет, а Станислав Егорович все думает, правильно ли поступил. И не знает ответа.
Прости-прощай
Виталия любили все. Генерал во цвете лет, летчик, умница, весельчак. Болезнь века ударила неожиданно, операция длилась восемь часов, несколько килограммов пораженной плоти отделилось от законного владельца. Врачи разрешили его навестить на четвертый день, дверь в палату была приоткрыта, и я увидел вдвое похудевшего Виталия, который пытался отжиматься от кроватной спинки.
А потом на протяжении еще двух лет мы, его товарищи, с восхищением смотрели, как спасал себя этот человек. Перестав доверять медицинским светилам, дававшим разноречивые рекомендации, Виталий начал сам штудировать специальную литературу, подбирая подходящее ему лечение. Задолго до выхода из больницы он вернулся к работе, у его койки вечно сидели люди с чертежами самолетов. Трижды в неделю шофер отвозил его в Лужники, и он, морщась от боли, наматывал километры вдоль Москвы-реки. А однажды, ухмыльнувшись, сказал мне: «Поздравь, я опять мужчина».
Эта тема была для него важна. Будучи много лет в браке, имея сына, дочь и устойчивый дом, Виталий был не прочь погусарить. Претенденток на его внимание всегда было с запасом, но он никогда не заходил дальше легких романов. Супруга Ирина вывела формулу: если муж вдруг сделался шелковым, значит, «там» все закончено. До следующего раза.
Но следующий, последний, раз оказался иным. Виталий влюбился в молодую женщину по имени Илона и ушел из дома. Он не разводился, давал денег даже больше, чем прежде, пытался сохранить отношения с уже взрослыми детьми, которые, поначалу твердо взяв сторону матери, начали понемногу оттаивать. Но все разом кончилось, когда Илона родила сына. И вот вскоре после этого Виталий угодил на операционный стол.
Через два года он вернулся к полноценной жизни. Но болезнь ожила. Собрав последние силы, Виталий вновь начал борьбу, его резали в лучших клиниках Европы, но все катилось по наклонной. И тогда он начал приводить в порядок земные дела. Будучи человеком системным, все продумал до деталей. Написал завещание, поделил