дело – шпицштихель и совсем другое – больштихель.
– Ясен пень, – подтвердил Козырев. – Полин, помнишь, как он тогда буквально за пять минут договорился поставить прослушку на того урода, на Моромова?
Ольховская рассеянно кивнула. Переизбыток свалившейся на нее информации вкупе с изрядным количеством выпитого спиртного тяжким грузом ухнулись на стресс сегодняшнего дня. Так что голова ее сейчас была близка к состоянию отключки. Внимательно всмотревшись, Катя догадалась о чем-то подобном, а потому осторожно намекнула:
– Все, народ, большего наш с вами мозговой штурм сегодня родить не сможет. Цель мы определили. Завтра вернется ваш Саныч и займется установлением трубки.
– А Некрасов? – очнувшись, напомнила Полина.
– Ох, ребята, а вот здесь я – пас, – честно призналась Востроилова. – Что касается железа, мобильной связи, компьютеров – это еще куда ни шло, но в этой части… Оперативные комбинации, махинации, хренации – я в этом ни бум-бум. Да и знакомых у меня в Главке не особо: все больше заказчики, да и с теми… Дальше приглашения кофе выпить да шоколадок взяточных за «по возможности, вне очереди» как-то не складывалось. А у тебя, Паш?
– Издеваешься? Какие у рядовых «грузчиков» контакты с гласниками? Так… Привет-привет, пока-пока, разрешите выполнять.
– Пашка! – вспомнила Ольховская. – А помнишь того парня, из розыскного? Который с Нестеровым дружил? Он вроде нормальный парень, вменяемый. Может, как-то через него попробовать?
– Блин, точно! Леха Серпухов! Это ты правильно вспомнила. Леха – наш человек. Где-то дома у меня были его телефоны. Вернусь, попробую найти. Может, и подсветит что про эту крысу. И еще, Полин, а как это мы про Лямку забыли? У него ведь там, в штабах, связей поболее будет. Надо и его подтянуть. Уж мы бы, да сообща…
– Нет, – сказала, как отрезала, Полина. Зло так сказала, будто проклиная. – Лямку мы никуда подтягивать не будем.
– Почему?
– Не будем, и все.
– ?!
– Паш, – уже открытым текстом попросила Катя. Она ничего не поняла «за Лямку», но сообразила, что если сейчас бывшие коллеги начнут выяснять отношения, то первую зорьку здесь, на Итальянской, они всяко встретят. – Посадишь меня в машину? А то скоро мосты того, вот-вот…
– Да-да, конечно, – спохватился Козырев. – Полин, ты как, в порядке? Мы с Катей, наверное, двинем, а?
Ольховская молча кивнула, ревниво отметив про себя, что ее «вещь», похоже, отныне ей действительно больше не принадлежит.
Распрощавшись с Ольховской, Павел и Катя покинули душный, вконец прокуренный ладонинский кабинет и, миновав темный холл и серпантин переходов, спустились на вахту, где разбудили подремывающего охранника. «Что и требовалось доказать, – проворчала Катя. – Что б ни случилось, им все – божья роса». Они с облегчением вышли на Итальянскую и всеми легкими жадно хватили ночного бодрящего питерского воздуха.
– Ну что,