которые всецело покоятся на определении причинности и есть не более как следствия, дедуктивно выводимые из этого определения. Правильно совершаясь, это изучение необходимо обнаружит причину наблюдаемого явления, если она существует, или покажет его самосущность, если этой причины нет.
Знание о причинности следует строго отличать от знания о всеобщей причинной связи между явлениями. В первом понимается явление, второе утверждает факт; в первом не содержится никакого мнения о большей или меньшей распространенности понимаемого, и его истинность не зависит от этого; во втором всегда наблюдаемое распространяется на все существующее; первое поэтому может быть безусловно истинным, второе – безусловно гипотетично.
Попытки определить причинность (они имеют целую историю) все несовершенны, неполны и неправильны[6]. Они несовершенны, потому что не выражают собою сущности определяемого явления (причинности); они неполны, потому что вне их остается целый обширный ряд явлений причинности; они неправильны, потому что даже в пределах определяемого можно найти случаи, разрушающие определение. Согласно с выше сделанною классификацией определений, их следует отнести к определениям атрибутивным, где в определяющем не раскрывается природа определяемого явления, но только указывается на его постоянный и исключительный признак; найти же и выразить эту природу даже не сделано попытки.
Рассмотрим все эти недостатки делаемых определений причинности в порядке обратном тому, в каком они были перечислены.
Указывая на неизменность и безусловность существования причины, когда существует следствие, эти определения упускают из виду случаи, когда один факт необходимо должен совершиться, чтобы совершился другой, и тем не менее не есть его причина. Так, в известном опыте над упругими шарами безусловно необходимо отвести один из них на некоторую высоту, чтобы затем, опустив, сообщить удар другому шару и заставить его приподняться на высоту, равную той, на которую приподнят был первый шар; но тем не менее это предварительное отведение в сторону первого шара, столь неизменно предшествующее движению шара второго, не есть причина этого движения; что видно из того, что, задержав приподнятый шар на высоте, мы задержим ожидаемое движение другого шара.
Далее определения эти страдают тем недостатком, что они охватывают только одну форму причинной связи и опускают другую, столь же значительную, и, таким образом, выражают не причинность вообще, но только одно из проявлений ее. И в самом деле, под определение «неизменно и безусловно предшествующего» и «неизменно и безусловно последующего» подходят только факты преемств, но не факты сосуществования, между тем как причинная связь выражается вполне только в этих обоих типах своих.
С первого взгляда может показаться противоестественным, чтобы явления сосуществования так же могли быть подчинены закону причинной связи, как и явления