я объявляю голодовку, лучше я умру, чем здесь замуж выйду! – еще больше разозлившись его бесчувственности, крикнула я.
Тогда он не спеша повернулся ко мне, и впервые так пронзительно глянул мне в глаза своими серо-голубыми холодными глазами, что я даже отошла от него на несколько шагов к столу.
– Дура, – тихим низким голосом произнес он.
Я, никак не ожидая от него такого обращения, открыла рот от возмущения и первое, что пришло мне в голову, бросить в него что-нибудь. Тут мне попался под руку скрученный клубок из ниток, что я спряла, он лежал прямо на столе подле меня, и я кинула его в него, да так метко и сильно, что он стремительно прилетел в его лоб и отскочил на три метра к стене. И тут мне сначала стало смешно, потому что у него было такое недоуменное выражение лица, словно его контузило, а когда он весь побагровел от злости и глаза его налились кровью, тогда моя улыбочка сползла с лица и я подумала, что мне пора бежать. Я, не сводя взгляда с его лица, медленно отошла назад и думала, куда мне метнуться. Я готова была поклясться, что он вот-вот бросится на меня, но в последнюю секунду в избу зашла старушка.
– Поговорили, голубки?
– Поговорили, – отрезал Тамерлан, бросив на меня презрительный взгляд, и ушёл, хлопнув дверью.
– Что-то случилось? – аккуратно спросила старушка.
– О, нет, ничего особенного, кроме того, что он сказал, что не будет на мне жениться, и судьба моя под вопросом, – с сарказмом произнесла я, всё еще не придя в себя после случившегося.
– Не может быть! Это противоречит нашим традициям. С его стороны это очень подлый поступок, ведь он опорочивает твою честь, – с досадой произнесла старушка и села на лавку в негодовании. – Так что же ему не по нраву?
– Характер у меня скверный, – с иронией произнесла я. – Не каждый выдержит.
– Ох, у него можно подумать подарок, – негодовала она, – каков сам, такую и нашел, не зря судьбой всё предрешилось.
– Тем не менее, свадьбы не будет, к счастью для нас обоих. Но и ни за кого другого, я не собираюсь здесь замуж выходить, я домой хочу, к Насте, – как обиженный ребенок, пробурчала я.
– Да кто ж тебе решать даст? – покачала головой старушка. – Тебя за нарушение правил могут и наказать. Себе же только хуже сделаешь!
– Я убегу, – решительно сказала я.
– Да ты ж не знаешь куда! Заплутаешь! А тут места дикие и зверь всякий водится! Не вздумай, дурёха! Ты молодая совсем, опасности не понимаешь и не знаешь.
– Тогда я объявляю голодовку! – не унималась я.
– Ох, Оля, совсем ты ребёнок ещё, не наделай глупостей.
– Не ребенок я! – разозлилась я. – Я сама в праве за себя решать. И я решаю уйти.
– Куда ты! Нельзя теперь тебе из дому без меня. Если он отказался от тебя, то теперь у тебя нет защиты иной, пока другой жених не нашёлся, кому ты передана, ты ничья и родителей нет у тебя здесь, чтобы уберечь от посягательств. Подловят тебя за домом и честь погубят.
– О, господи, что за чушь? Это всего лишь ваша бестолковая выдуманная