Чтобы я сама… В общем, если хочешь, то давай… Я согласна.
– А как это? Я себе не представляю.
– Ну-у… Ты можешь меня поиметь… Как свою девушку… Я все знаю, Лешенька… Мне Славик говорил…
– Что?
– Ну, что ты еще мальчик. Что все разговоры про англичанку – это брехня. В общем, меня Славик просил тебе помочь.
– А ты? Ты как на это смотришь?
– Нет, ну, в общем-то он прав. От меня ничего не убудет. И он не будет обижаться. Я же все понимаю. Он твой друг. И я тоже твой друг. Так что ничего тут такого страшного…
Ее руки терзали застежку на юбке. И мне было достаточно одного слова, чтобы застежка эта вмиг расстегнулась. В голове уже под давлением стучал молоток – давай, вперед, баран, давай!..
Однако сердце схватилось от жалости к ней. Ее внутреннее напряжение, ее нерешительность и в то же время решительность, ее доверчивость, покорность, какая-то убогость – все это заслонило в ней женщину.
– Спасибо, Галя, – сказал я. – Ты хороший друг. Но мне почему-то трудно настроиться. Так что как-нибудь в другой раз…
– Правда? А почему? Что для этого надо? Может, я помогу?
– Не знаю… Наверно, обстановка. Но вряд ли ты сможешь помочь.
Еще минуту она пыталась что-то осмыслить. Потом сказала:
– Ну хорошо. Смотри сам. Мы же с тобой друзья? Да?
– Конечно, Галя!
– Ну, ты скажешь Славику, чтобы он на меня не злился? Я ведь была согласна.
– Нет, он не будет злиться. Это я беру на себя. Ты молодец, Галя. Ты настоящий друг!
Я обнял ее и чмокнул в щеку.
Потом явился Харьковский с майской улыбкой. Вопросительно задергал бровями, требуя у меня отчета. И я тем же выразительным языком послал его к чертям.
В конце концов оставил их вдвоем, а сам ушел в Дарагановку.
А сейчас вот снова сижу дома один и с минуты на минуту ожидаю их в гости. Моих стариков не будет до полуночи. И я решил дать кров влюбленным.
А завтра самый страшный экзамен – алгебра.
120. Галя в лунном свете
13 апреля. Пятница.
Харьковский явился один. Но улыбка его свидетельствовала, что Галя где-то поблизости.
– Ну что, скотина, небось уже вдул по пути? – сказал я.
Он вынужден был сознаться.
– А шо мне делать? С тебя ж все равно никакого толку! Мы пошли пешком, я не выдержал и разочек завалил ее…
– Только разочек?
– Не, ну сначала разочек… А потом уже пошла вода в хату! Как тока увижу, где травка подходящая, так за жабры ее. Раза три или четыре. А может, пять. Не знаю. Короче, еле ноги дотащили. Все, больше пешком с ней не пойду!
– Где она?
– Да ну ее!.. На лавочке сидит. Заходить стесняется.
Я вышел на улицу. Галя действительно сидела на лавочке и смущенно улыбалась. Выглядела она, конечно, не как из салона. На голове погибшая прическа, глаза размазаны, на губах остатки помады, юбка измята, светлая кофточка в зелени.
Я пригласил ее в дом и в первую очередь дал ей возможность побыть наедине с зеркалом. А мы тем временем организовали небольшую закуску