же бога в душу в мать!!!
Я выскочил на стоянку, где моё появление не осталось незамеченным:
– Алексей Александрович, что случилось? – подскочили ко мне дворцовые во главе с Виктором, старшим сегодняшней смены.
– Грузимся в машины и быстро в Бутырку! – заскочил я в салон своей «Волги», опустил стекло и заорал на чуть замешкавшихся охранников. – Гоним, родные, и врубайте «люстры» с «крякалками»! Быстро!
Кое-как устроившись на сиденье, начал напряженно думать, кому ещё можно было позвонить по поводу сложившейся с Пафнутьевым ситуации. Самое хреновое, что, кроме злобной бабки, никто в голову не приходил. Повторные же звонки отцу, деду, дядьке Николаю и Прохору никакого результата не дали. Отправил им сообщения с просьбой срочно перезвонить. Наступив на гордость, все же ткнул на контакт императрицы и замер в ожидании ответа, готовый даже пойти на то, чтобы пообещать ей извиниться перед Дашковыми, но и старая карга тоже не пожелала со мной общаться – после минуты напряженного прослушивания гудков я сбросил вызов и чуть не раздавил от досады телефон в руке.
Так это что получается, если мне Пафнутьева добровольно не отдадут, придется Бутырку штурмом брать? Кроме этого варианта ничего другого не остается, если мне так никто из старших не перезвонит. По крайней мере, я ничего пока придумать не могу. А там будь что будет… Но если действительно окажется, что Пафнутьева собираются казнить по ходатайству князя Дашкова, я этот род полностью вырежу, никого не пожалею!
Набрал Алексию:
– Лесенька, новостей больше нет?
– Нет. А у т-тебя? – шмыгнула носом она.
– Пока нет, но я решаю вопрос. Ты только не переживай и маму успокой.
– Хорошо.
Я положил трубку.
А вот и Бутырка…
Когда я вышел из «Волги», из другой такой же выскочила охрана и окружила меня.
– Ни во что не вмешивайтесь! Ждите здесь! – приказал я им, а сам направился к той памятной калитке, через которую мы все входили на прием, посвященный казни Гагариных. Постучал.
– Слушаем внимательно, ваше императорское высочество! – раздалось из переговорного устройства, вмонтированного в калитку.
Уставившись в глазок камеры, висевшей выше и правее, я, сдерживая себя изо всех сил, спокойно сказал:
– Прошу прощения, уважаемый, что я без записи, но мне бы очень хотелось повидаться с господином Пафнутьевым Виталием Борисовичем.
– Просим прощения, ваше императорское высочество, но Виталий Борисович сегодня нас не порадовал своим визитом. Может быть, завтра приедет или в какой другой день…
– Я точно знаю, что Виталий Борисович сейчас содержится у вас. Отдайте мне его по-хорошему.
– Ничем помочь не можем, ваше императорское высочество. Даже если бы Пафнутьев содержался у нас, мы бы смогли его вам выдать только после специального разрешения его императорского величества, подтвержденного соответствующей бумагой, и никак иначе.
– А если я сейчас вам калитку