иногда кажется, что вы со мной недостаточно откровенны в вопросах, которые могут иметь значение для поиска злоумышленника.
Баркли отвёл взгляд, облизал сухие губы, затем прокашлялся и сказал:
– Вы зря во мне сомневаетесь. Просто теперь, после убийства Эдгара, я очень волнуюсь за сына. Морлок оценил его жизнь в двадцать грэндов.
– Я уже говорил вам, что до нашего прибытия в Нью-Йорк за него можно не волноваться. Там, на месте, события могут развиваться совершенно непредсказуемым образом. Но я не люблю гадать. Я уверен в том, что впереди нас ждут серьёзные испытания. Если у вас нет вопросов, то предлагаю на этом закончить нашу беседу. Мне надобно побыть в одиночестве и поразмышлять. Вы уж не обессудьте.
– Нет-нет, что вы! Я прекрасно вас понимаю. И не смею мешать. Буду в баре. Помянем Эдгара. Вы тоже приходите.
– Непременно.
Дождавшись, когда банкир удалился, Клим Пантелеевич вернулся к каютам второго класса и постучал в дверь Лилли. Замок щёлкнул, и на пороге появилась американка с заплаканными глазами. Вацлава в комнате уже не было.
– Позволите?
– Входите.
– А где Вацлав?
– Я попросила мистера Войту оставить меня одну. – Она подняла глаза и добавила: – Откровенно говоря, я не очень расположена к беседе.
– Я вас понимаю. Позволите мне сесть?
– Прошу, – она указала рукой на кресло. – Я вас слушаю.
– У меня всего один вопрос: где вы провели сегодняшнюю ночь?
– Что значит «где»? – переспросила Лилли и недовольно повела плечами.
– То и значит – «где».
– Вы не вправе задавать мне подобные вопросы.
– Как раз наоборот. Если вы откажетесь отвечать, я приглашу сюда мистера Баркли, и вы всё равно расскажете, но уже в его присутствии.
– Это важно?
– Да.
– Я была у себя. Спала, – ответила она, присаживаясь на угол кровати.
– Это неправда.
– Но, если вы знаете ответ на свой вопрос, зачем вы его мне задаёте?
– Давайте обойдёмся без рассуждений. Итак, где вы были прошедшей ночью?
– У Эдгара, – выдохнула Лилли.
– То есть вы провели ночь в постели Эдгара Сноу, верно?
– Допустим. Но я не имею никакого отношения к его убийству. Я ушла рано утром, когда он ещё спал.
– В котором часу?
– Около пяти. Но, – она поднялась с кровати, – надеюсь, вы не считаете, что Морлок – это я?
Ардашев не ответил, а лишь спросил:
– Как давно вы находитесь с ним в интимных отношениях?
– С минувшей ночи. Какие ещё будут вопросы?
– Пока никаких.
– Отчего же?
– Мне и так всё ясно.
– Всё? – вскинув руки, воскликнула она. – Неужели вам неинтересно, почему я совратила этого перезревшего девственника?
Клим Пантелеевич поднялся.
– Нет.
– А я вам скажу, и мне не важно, будете вы меня слушать или нет. Хотели откровенность? Так получите! – Лилли подошла к двери, оперлась на неё спиной и, глядя в лицо частному