станет нам не нужен.
– Он знает, что нужен нам.
– Конечно, знает, – натянуто улыбнулся Гидеон. – Именно поэтому я согласился жениться на госпоже Сичи и не вступал с ним в противостояние. Пусть считает меня марионеткой, меня это не волнует до тех пор, пока он дает то, что нужно.
Эти прагматичные слова были одновременно самым достойным и недостойным из того, что я когда-либо слышала. Они унижали его гордость, и тем не менее он поставил нужды гурта превыше себя и тем заслужил мое уважение до последней капли.
– Ты меня понимаешь, – сказал Гидеон, будто прочтя мои мысли. – Если бы только Рах обладал твоим пониманием…
Он не закончил фразу и вздохнул, и я задалась вопросом, была ли я единственной, с кем он говорит о Рахе, единственной, кто так же мучился из-за отступничества Раха, как он.
– Не думаю, что Раху не хватало… понимания, – сказала я, не в силах посмотреть на него. – Ты не думал, что… Лео Виллиус… – Гидеон нахмурился, но я зашла слишком далеко, чтобы останавливаться. – Что это он виноват в том, что Рах отвернулся от нас? Он был мертв, Гидеон. Он не может сейчас ходить и говорить в том же самом теле, будто ничего не произошло.
Гидеон нахмурился еще сильнее.
– Я не знаю, что он такое, но это единственный мой козырь, на который никак не может повлиять светлейший Бахайн. Одно это делает Лео Виллиуса настолько ценным, что остальное уже не имеет значения.
«Даже Рах?» – едва не спросила я, но осеклась, взглянув на свирепое лицо Гидеона.
– Тем не менее позаботься, чтобы завтра дежурило побольше Клинков, – наконец сказал он, немного расслабившись. – Нужно, чтобы все прошло гладко.
– Да, ваше величество.
Он собрался уйти, но остановился, поравнявшись со мной, и положил руку мне на плечо.
– Верь мне, Дишива. Нам нужно будущее. Нужно место, где мы сможем существовать. И если оно не здесь, то где? Если не сейчас, то когда?
Будто сами боги развели для него тучи, Гидеон вышел на рассвете без надоедливого дождя и царственно встал на крыльце, пока левантийцы собирались в сыром, обволакивающем тумане. Мои Клинки стояли по обеим сторонам лестницы, в дверях и в стратегически важных точках двора. Не все из них были из рода Яровен, к чему я не сразу привыкла. В охрану Гидеона вызвались Клинки из разных гуртов, но большинство было из рода Охт – подобно Йисс, они следовали за Гидеоном с той же пламенностью, как чилтейцы за своим Лео Виллиусом.
Встав позади и слегка в стороне от Гидеона, я хорошо видела собравшуюся толпу.
– Клинки великой Левантийской империи, – возвысил голос Гидеон. В наступившей тишине все внимание было приковано к человеку на ступенях. – Мы слишком долго были в Кисии рабами, но сегодня исполняется семь дней с тех пор, как мы избавились от своих хозяев и стали свободными. Не просто воинами, целителями и охотниками степей, но предводителями новой империи, нового мира. Мира, где нас не будут выслеживать и убивать,