а на запястье красовался янтарный браслет, вперемежку с кусочками оленьего рога. Рядом с ним молчаливо с ноги на ногу переминалось еще несколько жителей, включая старосту.
Чуть поодаль, склонив голову, стоял босой паренек моложе Крукше, которого Гектор видел, когда они подходили к городу – тогда мальчишка пас скот. Оглядев всех присутствующих, тулиссон глубоко зевнул, прихлопнул на шее комара, вытер руку об одежду и не спеша направился к воротам.
Часовые откинули мост, и вся процессия двинулась на вальное укрепление. Впереди шествовал жрец, за ним староста, опиравшийся на длинную палку, дальше жители, следом Пес со своим слугой и замыкал вереницу пастушок. Гектор то и дело оборачивался, желая заглянуть парнишке в лицо и понять причину его грусти. По дороге прусс обратился к Крукше, но тот тоже склонил голову и ничего не ответил.
Тягостное предчувствие Пса удвоилось, когда за валом шествие вдруг остановилось и мальчик покорно подошел к тулиссону, как будто жрец его позвал. Слуга Прокса, отвернувшись, всхлипнул, но Гектор все равно углядел слезы в глазах парня. Отчего верный паж зарыдал, прусс понял, когда пастушок открыл рот. После этого у путешественника во времени мгновенно подкосились колени и предательски взмокли подмышки.
– Я – молодой пастушок, – писклявый голосок парнишки вспугнул птиц, рассевшихся на немногочисленных деревьях вокруг, – утренняя звезда, утренняя звезда, освети мою раннюю смерть. Должен я оставить свою жизнь, того хотят боги.
– О великий Патолло, властитель смерти, – тулиссон стал описывать круги и дуги около пастушка, постоянно глядя при этом в землю. – Оказавшись хуже любой твари и скотины, поляк окрестил Галиндию и поднял наш народ на борьбу с нами. Прими эту жертву и сделай так, чтобы вера в крест обратилась против них самих. Видят боги – мы не хотим воевать с нашими братьями, но они первые поднялись против нас.
Пораженный происходящим, Пес заметил неподалеку небольшой валун со сводчатой крышей над ним и с высеченной на нем перевернутой буквой «Т». Рядом с ним стоял деревянный идол с изображением трех главных прусских богов – Перкуно, Потримпо и Патолло. Благоговейно прикоснувшись к тотему, тулиссон затем приблизился к уху пастушка и что-то прошептал.
Парень безропотно лег на землю, приняв позу младенца в утробе матери, и горожане связали его по рукам и ногам. Староста продел прочную осиновую жердь сквозь путы, чтобы люди смогли поднять мальчика как стреноженного зверя, пойманного на охоте. После этого вся процессия устремилась к нагромождению папоротниковых листьев, скрывавших за собой узкий проход в тоннель. Сердце в груди Гектора отчаянно заколотилось, щеки налились пунцом – он отказывался верить своим глазам. Крукше не выдержал и, разрыдавшись, остался ждать у тайного хода.
За тоннелем находилась открытая площадка, в центре который стоял отполированный сверху жертвенный камень. Жители по приказу