ведома изменили заглавие. Ну разве можно было предположить – после утверждения, плана и проч.? Нет, никогда не привыкнуть к их бандитским привычкам, никогда.
22 мая. Вдруг стал писать конец рассказа «Разговоры с собакой», где собака умирает, и почти заплакал от жалости.
29 мая. <…> Вчера ходил к П. В. Палиевскому[17] по поводу того, что меня не пускают на международную чеховскую конференцию в Баденвейлер.
– Сквозь директора вам не пробиться, – сказал он. И стал утешать, что «ни один пост не вечен» и что меня «и так знают в Европе». Умолчал, что сам включил в список <…> Сахарова, автора одной плохонькой статьи о Чехове и Тургеневе[18].
8 июня. Снилось, что я разговариваю с Александром Веселовским после его лекции.
– Алексей Николаевич…
– Александр.
– Простите, я оговорился…
Я страшно смущен и не знаю, как мог оговориться – ведь Алексея Ник-ча Веселовского[19] я почти и не читал, а уже более двадцати лет размышляю об Александре Веселовском!
– Я хочу предложить Вам посмотреть очень интересный глаголический памятник. Вы разбираете глаголицу?
– Конечно.
Видя, что я слегка обижен, А. Н. говорит: – Я ведь не знаю, как теперь на филологическом факультете учат. Т. е. он явился из того времени!
21 авг. Сдал «Мир Чехова» в корректорскую <…>. Нескоро чеховедение выберется из-под этой книги – полемика на ближайшее десятилетие обеспечена <…>.
25 авг. <…> Недавно снова снился ВВ – сидим за нашим длинным столом[20], ласково треплет меня по плечу – чего никогда не делал. Посвящаю ему «Мир Чехова».
31 августа. Не знаю, что чувствуют авторы, закончившие большую, но описательную книгу, но завершить книгу-концепцию, где задача – каждую клеточку этой концепцией пропитать, пронизать, – это чувствовать усталость и опустошенность полные.
Не хочется ехать в Ессентуки, хочется плавать…
4 сентября. 2 сент. прилетел в Ессентуки, в санаторий «Аврора». Удалось получить отдельный номер.
Итак, через 27 лет я вновь в этих местах, гораздо более здоровый, чем тогда.
14 сентября. Брожу по Ессентукам, бегаю за городом по степи, как в Казахстане, Коктебеле, Прибалтике, Малеевке. За столом сидит старый чекист, служивший еще при Дзержинском и Менжинском. Говоря о религии, даже заикается и дрожит от возмущенья, ему 81 год – но ничто в нем не изменилось. <…>
Хожу в павильон механотерапии, изобретение великого Цандера, закупленный целиком на Нижегородской ярмарке в 1902 году и так с тех пор и остающийся единственным в стране. В очереди рассуждают о политике. Один особенно разорялся:
– Ведь как начинала Америка? А мы? Мы начинали с нуля! Я не выдержал:
– То-то с этого нуля вы лечитесь в павильоне, построенном в 1902 г., и грязелечебнице, построенной в 15-м! Как было, так и осталось.
Не нашелся, что ответить.
Был на концерте