проводить сына, пока жена перебушует, но нет, без самого виновника ей разрушать дом было бы не так весело. Приходилось терпеливо ждать, когда она успокоится.
И только он собирался осторожно перейти к «нет девы, нет проблемы», как снова без стука и приглашения явился Мейнгрим с новой историей про то, как Радослава первая поняла про проклятие. Щепетильность синих в вопросах долга давно стала притчей в языцах, и Манфред смирился. Потом осмелел и начал сначала просить, а затем и требовать встречи с сыном. Ева женила брата на его, Манфреда, любовнице, но сам он был уверен, что лишь вопрос времени, когда она вернется к нему.
Торопиться он не собирался, но и ждать, как он полагал, придется недолго. Мейнгрим был так предан сестре, что ни одна женщина не выдержит. К тому же такая рисковая как Радослава. Без искорки магии дурила его два года! Точно говорят, что бодливой корове небеса рогов не дают.
И всё разрушилось в миг. Манфред сразу понял, что едва начинающийся день станет очень долгим и тяжелым, когда их с Евой постель начала покрываться корочкой льда. И стоило радоваться примирению и возвращению супружеской постели! К счастью, рядом тотчас горячо вспыхнула Ева, стало тепло, но и влажно. Манфред поспешил вылезти из кровати и скрыться за дверцей шкафа, переодеваясь. Торчать в постели, когда синий магик войдет в спальню, он не собирался.
– Она улетела! – трагическим голосом произнес Мейнгрим, без стука входя в комнату. – Ева. Ева, я клянусь великой яблоней, если она оставит меня, я никогда больше не скажу тебе ни слова. Это всё из-за тебя!
Манфред намотал себе на перчатку обязательно разорвать эти отношения, так он навсегда избавится и от необходимости общаться с надоедливым родственником. Сплошные плюсы! Вслух он, конечно, ничего не сказал. И вообще даже дверцей не скрипнул, чтобы чего не пропустить интересного. Ведь если он правильно понял, безродная девица без толики магии просто взяла… и увела дракона!
– Подожди, давай по порядку, – Ева потрясла головой и поморщилась, и вместе с ней Манфред. Каждый раз, когда он забывался и касался её волос в том месте, где под ними прятался застрявший амулет, на него накатывала брезгливость пополам с испугом. Иногда он очень некстати оказывался обладателем дара восприятия чужих эмоций. В основном только с Евой, но ему и этого было много.
– Твоя жена призвала дракона и улетела? Куда, в село к коровам и навозу?
– В село, да, – отрывисто ответил Мейнгрим, даже не улыбнувшись. А сколько они обсуждали с Евой сельские привычки Рады! Манфред предпочитал отмалчиваться. Все привычки, которые ему были известны, он находил очаровательными, но говорить это было бы не к месту. Впрочем, надо заметить, что Грим и впрямь давно не насмехался над Радославой. Едва ли не с того времени, как стал её мужем. Как некстати!
– Только не за тем, что ты думаешь. Она собирается сделать дракона человеком.
Манфред не выдержал, прыснул от смеха, привлекая к себе нежелательное внимание.
– Неправильно выразился, – хмуро произнес Мейнгрим. –