ему образ.
Шеду построили мост,
И вместе с существом
Вышли из прибрежной глины,
И зашагали осторожно над водою.
Но на другом берегу ничего не оказалось.
Но на другом берегу стал север.
И холодный снег.
И болота.
И Питер.
А дальше – новые реки.
Новые берега.
Люди с бледной кожей и прозрачными глазами.
Люди с чёрной кожей и густыми голосами.
А бога без лица не стало.
И предела не стало.
Только отражения.
Только небо.
Без дна.
Тьюкуррпа вторая
Про белое море
Боссе жил у моря
И собирал все, что под руку попадётся:
Ветки собирал,
И камни,
И виноградных улиток,
И отражения ступней в лужах,
И память,
И высохшие соцветия,
И траву полнолуния —
Серебристую, похожую на бороду священника.
Он варил свои звездные корабли
И называл их муншайн:
Лунный свет.
Оставленные на приколе,
Корабли покачивались в облачных затонах,
Отражая закатные лучи солнца.
И слепые чёрные птицы
Ходили смотреть на их паруса,
Наощупь – когтистыми лапками к палубе.
А Боссе всё бродил
И всё собирал:
Обломки солнечных стрел,
Волоски из огненной гривы льва,
Чёрный пух из оперения
Слепых птиц.
А поутру корабли меняли свои цвета.
И наступал свет.
И северные люди выходили на берега
Белого моря.
Пели.
Смеялись.
Обнимались.
Хлопали друг друга открытыми ладонями
По плечам.
И белый северный змей над их головами
Проглатывал корабли
Лунного света.
Тьюкуррпа третья
Про краски
Боссе посадил огурцы,
Но нечаянно выросло дерево.
Белое, каким было всё вокруг.
Делать нечего,
Боссе взял краски и раскрасил его как умел.
Но пошёл дождь и смысл краски с дерева.
И стало оно снова белым.
А всё вокруг стало красочным и разноцветным:
Земля и небо.
Вода и суша.
Каждая закорючка и
Каждая букашечка.
И даже сам дождь.
И Боссе.
А дерево снова стало белым.
И краски кончились.
Боссе не стал больше ничего сажать,
Ни красить.
Только засеял поляну вокруг дерева
Белой травой.
Но трава взошла зелёная.
От корней до кончиков листьев.
И Боссе сел на траву,
Стал ждать.
День ждал.
Два ждал.
Неделю ждал.
Но никто не приходил.
И дерево оставалось белым.
Боссе надоело ждать.
Он