без церемоний; всех раненых солдат и офицеров французской армии разместят на лечение в русских госпиталях.
Вечером в большом бревенчатом доме, чудом уцелевшем в разграбленном и сожженном Наполеоном Гжатске, состоялся большой военный совет. Присутствовали почти все командиры корпусов, бригад и полков. Командующий огласил условия, поставленные французам, и зачитал ответ Нея.
– Теперь нам следует обсудить в подробностях, как будем разоружать французов и каким манером развести бонапартову армию по разным городам, чтобы сия воинская сила опасности для нас более не представляла? – закончил свою речь командующий, обведя взглядом присутствующих, и замолчал, ожидая ответа.
Генералы и старшие офицеры смотрели на командующего, сохраняя молчание. В их взглядах застыло какое-то странное почтение, на грани с почитанием – иррациональное, отчасти даже мистическое. Пожалуй, никто в этой довольно просторной избе с голыми бревенчатыми стенами до конца не верил в реальность происходящего. После стольких неудач, долгого и трудного отступления, кровавой битвы возле самой Москвы непобедимая армия Наполеона готова была сложить оружие. «Вот он, триумф мой, и воинская слава на века! – мысли командующего унеслись далеко, он уже видел себя римским триумфатором на колеснице в окружении доблестных воинов, ведущих понурых пленных. – Теперь уже никто не осмелится усомниться в моих талантах, а уж государь возвысит меня непременно!»
Между тем исполнительный полковник Толь уже зачитывал по бумаге составленный им план разоружения войск французов. Офицеры, несколько освоившись, мало-помалу стали включаться в обсуждение плана генерал-квартирмейстера: излагали свое видение, предлагали те или иные действия.
Размечтавшийся командующий участия в обсуждении не принимал, но все же внимательно слушал и почти ревниво поглядывал на завладевшего всеобщим вниманием Толя. Какое-то смутное чувство чего-то скверного, что неминуемо должно испортить радость от столь удачно сложившихся обстоятельств, беспокоило триумфатора. Так и есть! Ложка дегтя не заставила себя ждать и предстала перед командующим в образе пехотного полковника в новом – с иголочки – мундире. Он был незнаком главнокомандующему и появился на военном совете в то время, когда генерал-лейтенант произносил свою речь. Прервать командующего полковник не решился и, дождавшись, когда началось обсуждения плана, подошел к нему, лихо щелкнул каблуками и с торжественно-бесцеремонным видом громко отрапортовал: «Ваше превосходительство! Вам срочный пакет от Его величества государя!».
Разом замолчали офицеры. Командующий, мигом утративший свое восторженное настроение, взял из рук полковника бумагу, развернул ее и стал читать. Все оборвалось внутри победителя французов. То, что было написано в послании государя, не укладывалось в его голове. Все вокруг впились глазами в командующего; на всех лицах застыл вопрос.
В письме государя сообщалось,