установки.
В какой-то момент мы обучаемся более-менее адаптироваться под окружающую среду и как-то в ней эффективно взаимодействовать и существовать.
И я адаптировалась: скрыла свой непонятный страх, чтобы не услышать «не придумывай». Потому что умалчивать и не делиться – тоже социальный навык, и иногда он обеспечивает убежище.
Потом я поняла, что с этим чувством потери собственного «я» можно более или менее успешно бороться: нужно постоянно заниматься чем-то новым и в этом искать себя. Пока я хаотически занимаюсь той или иной деятельностью, пока я погружена в нее с головой, это чувство не подступает.
Не всегда это накрывало так страшно и сильно, как в первые разы. Иногда это было просто похоже на то, как будто стоишь на бетонных плитах под гудящей ЛЭП. Напряжение. Нереальность. Легчайшая вибрация в воздухе.
В детский сад меня не отдавали: папа работал, а я была весь день при маме… которая была постоянно занята по хозяйству. Когда она что-то готовила или убирала на кухне, а летом работала в саду, ее шестилетний ребенок рисовал, складывал кубики, склеивал, вырезал, придумывал – просто чтобы не подпускать к себе какого-то неизвестного, невидимого демона.
И ребенок устал. Так устал, что захотел умереть, лишь бы не сражаться. Потому что было невозможно словами передать взрослым, что происходит. Не было реальной опасности, на которую можно было бы показать пальцем и попросить защиты.
Прошло слишком много времени, и сейчас я не помню, чем закончился мой с папой разговор про желание умереть. Чем-то вроде «все будет хорошо». Но я ушла, радуясь тому, что говорила не с мамой. Потому что тогда «все будет хорошо» превратилось бы в «не придумывай». «Не придумывай» до сих пор звучит только голосом матери, даже когда это говорят другие люди. Это первое, что я ассоциирую со словом «мама». Второе – чувство, что сейчас меня будут за что-то ругать. Чаще даже не за то, что я делаю или не делаю, а за то, что я чувствую и думаю.
Тогда я не знала, что ненависть к «не придумывай» сохранится на всю жизнь и я не буду позволять говорить это ни мне, ни кому-либо еще. Буду защищаться и защищать от «не придумывай». Никто ничего не придумывает – если человеку кажется, что у него проблемы, значит, у него на самом деле проблемы и он нуждается в помощи.
К тридцати это правило будет выжжено каленым железом на моем сердце. Но тогда я только смутно чувствовала это и беспомощно молчала, не имея возможности выразить словами.
Что я должен чувствовать, чтобы меня любили
Два основных процесса, которые происходят в мозгу непрерывно и уравновешивают друг друга, – возбуждение и торможение. Если с первым у нас нет проблем с самого рождения, то второй частенько сбоит – именно поэтому новорожденный не в состоянии успокоиться сам.
Ребенок,