угодно. А в то время, когда мы так нелепо расстались, я вообще отсвечивал под ее окнами не хуже фонаря. Представляю, каково было Мари всякий раз на меня натыкаться. Но меня это только подстегивало – я должен был ее вернуть, как бы она ни сопротивлялась.
Мари могла избегать меня в обычной жизни, но на тусовках, конечно, ей приходилось наблюдать за мной и моими попытками вызвать у нее ревность. Олег, естественно, старался оградить ее от этого, как мог, но увы – получалось не всегда.
Поскольку его репутация в тусовке оказалась куда лучше моей, а имя куда громче, он почти сразу стал весьма желанным Донжоном, его приглашали уже без моей рекомендации. А Олег непременно брал с собой Мари, и та соглашалась, хотя со мной всегда спорила и находила поводы для отказа. Разумеется, Олег никогда не работал публичных экшенов – он и раньше так не делал, а уж с возрастом вообще начал относиться к подобным выступлениям скептически:
– Никогда не понимал желания демонстрировать на публике свою интимную жизнь.
– Что в ней интимного? Никто вроде публично сексом не занимается, – возражал я, и Олег вздыхал:
– Да дело же не в этом. Для меня флагелляция ничем не отличается от секса, это как часть, как прелюдия. Нет, тут дело личное – хотят люди публички, хлыст им в руки, но я такого не понимаю. Зачем в условной спальне зрители?
Я хохотал, не понимая, что он прав. Ко мне осознание пришло намного позже, когда я уже был один, без Леры даже. Я вдруг понял, что больше никогда, наверное, не захочу экшн «на толпу», даже если это будут только свои. Но это случилось гораздо позже, а тогда мне очень хотелось именно этого – работы на публике, видеть отдачу, слышать какие-то комментарии потом, показывать, что я умею. Меня считали хорошим Верхним в плане ударных и шибари – в нем я, кстати, даже слегка превзошел Олега благодаря своему художественному образованию и любви делать все эстетично. Олег просто технично и жестко связывал тело, как, в общем-то, и делали самураи, от которых это искусство пошло, а мне же всегда нужно было иметь на выходе красивую картинку.
И вот все это мне тогда страшно хотелось демонстрировать другим. И вот тут была загвоздка – отсутствие нижней, которая бы удовлетворяла моим запросам. Я видел рядом с собой только Мари – но ее у меня больше и не было. Она ходила на тусовках рядом с Олегом, на ее правом запястье красовался широкий кожаный браслет, первое время вызывавший недоуменные взгляды всех, кто ее знал раньше. Однако как-то комментировать это никто не брался – внешний вид Олега начисто отбивал у людей охоту хоть слегка задеть его нижнюю.
Я, конечно, себе в подобном не отказывал, словно проверял, на сколько хватит выдержки у моего друга. Закончилось кнутами, и я позорно приземлился на пятую точку – до сих пор помню и свист кнута, и подсечку за обе голени, и то, как летел в траву, буквально скошенный рывком. Мне даже было плевать, что это видела моя на тот момент нижняя – унизительнее было так проиграть на глазах Мари.
Наверное, если бы она тогда выразила хоть какую-то эмоцию