улыбаются, застенчиво смеются. Некоторые уже выглядят почти как взрослые: один из мальчишек ростом почти с меня.
Где-то через час думаю, что нужно отнести стакан воды парню из фотобудки, посмотреть, как идут дела у татуировщицы, просто убедиться, что гости ведут себя хорошо, – в конце концов, я несу ответственность за этих детей! Черт возьми, ди-джей – мой друг, так что с ним я обязан хоть немного пообщаться. Да и еда выглядит аппетитно – вероятно, стоит набрать тарелку закусок для Сьюзен (и, конечно, не забыть про себя любимого).
Нет, я ни за кем не шпионю, убеждаю я себя, выходя на задний двор. Ни в коем случае, я просто ответственный отец. Типа того. Взять мороженое сейчас или вернуться за ним попозже?
Завернув за угол, внезапно останавливаюсь, наткнувшись на целующуюся парочку. О черт! Замираю, не зная, что сказать или предпринять. Этого я совсем не ожидал.
Мысленно пробегаюсь по «контрольному списку» – о его наличии я и сам не подозревал до этой минуты. Это список того, что я вытворял в их возрасте, дополненный представлениями о том, что не должны делать дети, находящиеся под моей опекой.
Пьют алкоголь? Нет. Курят травку? Нет. Заглатывают кислоту? Нет.
Я начал курить траву совсем юным – точнее говоря, в четвертом классе. Впервые попробовал алкоголь в пятом классе, а ЛСД – годом позже, когда по дороге в среднюю школу Экштейна в Сиэтле восьмиклассник предложил мне промокашку с кислотой.
На северо-западе США грибы росли повсюду: на разделительных полосах автостоянок, на задних дворах домов, вообще абсолютно где угодно – так что я быстро узнал, от каких можно забалдеть как следует. В седьмом классе я уже экспертно отличал «веселые» грибы от обыкновенных, не дающих никакого эффекта. В седьмом же классе впервые нюхнул кокаин, и там же, еще в средней школе, попробовал кодеин[2], куалюды[3] и валиум[4]. В 1970-х никто особо не устраивал драму из того, что подростки пробуют наркотики. Серьезной угрозы общество в этом тоже не видело.
Потом я увлекся музыкой. Ранняя сиэтлская панк-сцена была почти микроскопической – все друг друга знали, играли в одних и тех же командах. В четырнадцать я начал лабать на барабанах, на бас-гитаре, на гитаре в разных группах. Я отправился в тур с группой The Fastbacks в таком юном возрасте, что мои одноклассники в этот же период лакомились сладкой ватой и мечтали о водительских правах. А я галлонами хлестал пиво и экспериментировал с ЛСД, грибами и кокаином.
Так что же, эти ребята пробуют грибы? Нет. Или кокаин? Нет.
Примерно в 1982 году, когда музыкальная сцена расширилась и до Сиэтла добрался экономический спад, в город хлынули таблетки и героин. Многие мои знакомые превратились в наркоманов, и смерть от передозировки стала почти рутиной. Я первый раз передознулся в восемнадцать лет, моя первая девушка угасла из-за героина, и героин же развалил одну из моих групп. К тому времени, как мне исполнилось двадцать три, оба мои лучших друга умерли от передозировки.
Неужели