было смешно видеть раздувшиеся носы и уши. Пострадал особенно поручик Лихушин, у него уши приняли такие невиданные размеры, что нельзя было предполагать, что природа может подобное «изобразить». Такую форму ушей можно было видеть разве лишь в паноптикуме!..
Утром 9 февраля мы вернулись в Ростов и вечером ушли в поход!
Наша рота была в арьергарде армии до станицы Аксайской. Перейдя через реку Дон в станицу Ольгинскую, где была произведена реорганизация армии, рота влилась в Корниловский ударный полк и стала 2-й ротой. Судьба же полковника Симановского была решена: он не получил никакой должности и оставался в обозе. После окончания похода полковник Симановский уехал в свой родной город Полтаву, где был убит на улице во время какого-то выступления солдат местного гарнизона. Так погиб этот храбрый офицер. Полковник Симановский участвовал в Русско-японской войне солдатом, а во время 1-й войны 1914 года был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени.
Р. Гуль
Ледяной поход
Яркие, морозные дни. Деревья улиц – белы от инея. На голубом небе блещут золотом купола Новочеркасского собора.
В городе – оживление; плавно несутся военные автомобили, шурша по снегу; крупной рысью пролетают верховые казаки; скользят извозчичьи сани, звеня бубенчиками; поблескивая штыками, проходят небольшие части офицеров и юнкеров.
На тротуаре трудно разойтись; мелькают красные лампасы, генеральские погоны, разноцветные кавалеристы, белые платки сестер милосердия, громадные папахи текинцев.
По улицам расклеены воззвания, зовущие в «Добровольческую армию», в «партизанский отряд есаула Чернецова», «войск. старш. Семилетова», в «отряд Белого дьявола – сотника Грекова».
Казачья столица напоминает военный лагерь. Преобладает молодежь – военные.
Все эти люди – пришлые с севера. Среди потока интеллигентных лиц, хороших костюмов иногда попадаются солдаты в шинелях нараспашку, без пояса, с озлобленными лицами. Они идут не сторонясь, бросая злобные взгляды на офицерские погоны. Если б это было в Великороссии – они сорвали бы их, но здесь иное настроение, иная сила…
В воскресное утро идем в собор, к обедне. Великолепный храм полон молящимися; в середине, ближе к алтарю, – группа военных, между ними генерал Алексеев, худой, среднего роста, с простым, типично военным лицом.
На паперти встречаю кадета-выборжца Н.Ф. Езерского. С первых же слов Н.Ф. горячо говорит о генерале Корнилове и Добровольческой армии, верит, что Корнилов объединит вокруг себя людей разных направлений и создаст здоровую национальную силу. Он говорит о тяжелой борьбе окраин с центром и верит, что первым удастся победить и снова сплотить возрожденную Россию…
Через два дня мой командир полковник С.[11] приехал, и мы идем записываться в бюро Добровольческой армии.
Подошли к дому. У дверей – офицер с винтовкой. Доложил караульному