идиоты. Бессмертные идиоты… – поправил я себя, когда Пупков оставил бутылку на тумбе и бросился на меня.
– Миша! – я пытался как-то охладить пыл товарища. Скорее всего, бывшего товарища… но его было не остановить.
Миха больше не Пупок, как его называли в узком кругу. Теперь он Миха – ветряная мельница. Его руки только и мелькали перед лицом, пару раз достигая своей цели.
– Ну, а теперь моя очередь, – сказал я, нанося один точный удар. Соперник сделал пару шагов назад, держась за челюсть и плюхнулся на диван мешком с картошкой.
– Да ты же старый для нее! – выдал он из положения полулежа.
– Одиннадцать лет, некритичная разница.
– Но она же моя дочь!
– Все женщины чьи-то дочери, – выдал я умную мысль.
– Ты женат!
– Тут мне нечем бить. Но могу сказать, – я присел на прежнее место, взял в руки бутылку вина. – Нам нужно что-то покрепче…
– Согласен, – Миха пытался принять вертикальное положение.
– Пять сек, – я вернулся к стеллажу, где хранились закрутки. – Мы не живем с Ирой два года, так что, женат я формально, – перебирал тары. – Кильку будешь? – нашел несколько банок консервы.
– Буду и водки.
– Водки нет, есть самогон.
– Давай.
Пока я накрывал незамысловатый стол из кильки в томате, свежих помидоров, соленых огурцов и самогона, рассказывал, как мы незаметно друг для друга стали с Ирой жить в разных местах.
– Кстати, выходит гадко, но ты записан у нее как Мешочек. Это от Миши?
– Надеюсь, что так.
– Будем? – я протянул Михе бутылку.
– Что прям из горла?
– Ну выходить мне туда еще не хочется, – признался я.
– И мне, – он сделал глоток, схватил пальцами из банки кильку и сразу ее в рот.
– Ну как? – поинтересовался я, поморщившись. Точно ведь дрянь. Самогон теплый, от кильки изжога будет.
– Во! – Пупков выдал мне большой палец.
– Проверим, – я только пил в другой последовательности. Вначале кильку захомячил, а потом уже ее запил. – А правда ничего…
– Пойдет, в молодости и не такое жрали и пили…
– Ну-ну, я еще молод, – возразил я.
– Молод… козел ты, Дуб… – я не стал отрицать. – Я ж Алиску люблю больше жизни. И мать ее любил до дурняка. По-настоящему, – он схватился за грудь. – До сих пор не понимаю, что она во мне нашла. Ну я же… и Рита. Мне все мужики завидовали. Лисенок в нее пошла. Слава богу, – Пупков поплевал через левое плево. – Девочка моя… А тут… – он махнул на меня рукой. – Не так я себе представлял ее будущее… ой не так…
– Слушай, ну обидно, Миш. Чем я плох-то? Ну если забыть про жену. Да я на развод опять подал.
– Ничего ты не понимаешь… Вот будет у тебя своя дочь, я тогда на тебя посмотрю…
– Твоя внучка? – уточнила веселая и отчаянная часть меня.
– Да я!.. – заорал Пупков.
– Пей! – я сунул ему под нос самогон. – Давай-давай, еще пей. И я потом выпью.
Следующие минут сорок мы молчали, передавая друг другу бутылку. Вначале кривились и занюхивали локтем (каждый своим, конечно), а