повеситься из-за того, что от него уходила жена.
Сегодня нас посетила сия достойная особа; как ни странно,
действительно достойная. Она сообщила, что ее Сергей и
вправду задыхался в петле, даже высунул язык и закатил
глаза; одного только он не предусмотрел: он так слабо
затянул узел на вбитом в потолок у окна крюке, что тот
развязался, и другой конец шнура, перекинутый через
карниз, свободно свисал вниз – так что даже сымитировать
самоубийство ему как следует не удалось. У Сергея нет
московской прописки – и этим все сказано. "Квартирный
вопрос их испортил". Проговорила с Риммой три часа. Она мне
доказывала, что смысла в жизни нет, а я – что есть.
Воскресенье. Я проснулась в холодном поту. Мне
приснился, в мельчайших подробностях, мой вчерашний
разговор с Риммой – и разбудило меня то, что до меня
вдруг дошло, что жить – бесцельно и бессмысленно! Трудно
описать тот ужас, который я пережила, пытаясь разлепить
глаза – наяву или во сне я потеряла смысл жизни? Какое
счастье, что это было во сне!"
Отношение к жизни и смерти… Я прекрасно сознавала, что отец и мать до сих пор терзаются оттого, что позволили Але работать в Центре, где большая часть пациентов – самоубийцы, только что вытянутые с того света или потенциальные… И притом не явно сумасшедшие, нет – среди них есть и абсолютно нормальные, и просто с неустойчивой психикой, и психопаты – но такие, которые вполне могут жить среди здоровых, а не за стенами больниц для душевнобольных. Нет для человека ничего более заразительного, чем настроение окружающих, и для Александры с ее меланхоличностью и чувствительностью общение с такими людьми было, конечно, чревато тем, что она слишком часто для ее хрупкой психики думала о смерти, притом о добровольной смерти, а от мысли до деяния – один шаг… Меня родители совершенно не боялись отпускать к Богоявленской – у меня слишком много здорового эгоизма и интереса к жизни во всех ее проявлениях; более того, я подозреваю, что для хорошего психиатра у меня чересчур стабильная, чуть ли не дубовая психика – я слишком люблю себя, чтобы вживаться всей душой в проблемы и горести других.
Посмотрим, что еще там пишет Александра о смысле жизни…
"11 дек. Римма подружилась с "афганской матерью"
Киреевой; им обеим очень плохо, но они друг друга
морально поддерживают. Когда я разговариваю с Киреевой, у
меня у самой сердце разрывается… Ее единственный сын,
по образованию фельдшер, вполне мог бы отсидеться где-нибудь
в тыловом госпитале, но добровольно вызвался
на передовую. Через две недели он подорвался на мине, и
уцелевшие кусочки прислали Киреевой в цинковом гробу. Она
пытается утешить себя тем, что сын ее был героем, и в
военкомате ей вручили орден. Я ей поддакиваю, а про себя
думаю: какая глупая, нелепая, бездарная смерть! Погиб за
нашу афганскую родину! Я уговариваю ее, что жить – надо,и
чувствую