и нагрубил там великому князю.
– Здрав будь, боярин, – приветствовала она его.
– И ты, матушка боярыня, будь здрава. Что тя привело ко мне? – спросил он, пытливо глядя на нее.
– Что остается мне, бабе, делать, коль вы, мужики, попрятались в норы, – ответила она зло.
Ее губы плотно сжались.
– Ты зря, матушка боярыня, так говоришь. Мы борьбы не оставляли. – Он затравленно посмотрел по сторонам. – Мы спросим с тех, кто орал за Москву, будь она неладна.
– А… знаю. Они живут на Славкове и Никитиной улице, – ответила Марфа, явно желая, чтобы боярин исполнил свои слова.
– Да, да, матушка, вот мы туда и наведуемся. Пущай все знают, как ратовать за Ивана. – Он говорил эти слова с напором, точно изменники были перед ним и он хотел выразить им свое презрение.
– Вот, вот… правильно. Еще и бояр Полинарьиных не обойдите. Они особенно ратовали за московского. Ты кого берешь? – неожиданно спросила она.
– Да… – замялся он.
– Ты говори, я людей знаю. А спрашиваю, чтоб там у тя перебежчиков не было, – пояснила она.
– А-а-а, – протянул он, – да Селезневых Матвея и Якова.
– Знаю их. У них Иван казнил брата Василия вместе… – она тяжело вздохнула, – с моим Димитрием.
– Андрея Телятева, Моисея Федорова, Афанасьева, – продолжил он.
– Знаю и их. Все они потерпели от Ивашки, – презрительно закончила она.
Ананьин не был пустобрехом. Вскоре послышались предсмертные крики, мольбы. Запылали дворы. Люди расплачивались за свою верность Москве. Но… было уже другое время. Жалобы посыпались в Москву. Они позвали Ивана в новый поход.
Глава 6
– Прошу к столу! – раздался звонкий, ироничный голос Софьи.
– Идем! Идем!
За обеденным столом вместо полумягких кресел стояли какие-то потертые стулья. На столе, в больших тарелках, – по рыбке, немного зелени и небольшая порция чечевицы, скудно политая маслом. А в середине, на блюде, что-то напоминало лепешку, посыпанную тонким слоем сыра.
– Да-а-а, – Андрей протянул, подставляя сестре кресло, – видел бы это наш отец! – и глубоко вздохнул.
– Скажи спасибо, что это есть, – проговорил Мануил. – Если бы не Софьюшкины вышивки, пальцы бы свои сосали, – закончил он, вонзая вилку в тощую рыбку.
– Да, кстати, кому сегодня идти на рынок, Софьюшка? – Андрей повернулся к сестре. – Тебе вчера удалось закончить вышивку? – спросил он, запихивая в рот салатный лист.
– Да. А идти тебе. – И она скосила на него глаза.
– Хорошо, – отрешенно произнес он, проводя рукой по молоденькой бороденке, – только бы не получилось, как в прошлый раз.
Тогда ему не удалось продать ни одного Софьиного рукоделия. На рынке была почему-то одна беднота. Они брали в руки изделия, любовались, вздыхали и… клали на место.
– На все воля Божья, – философски заметила она, – но что дальше делать будем? – с тоской сказала Софья.
– Я же говорил, надо уезжать