легкая, оставалась на поверхности, как поплавок.
Но иногда мы все замерзали до дрожи, а Ася угрюмо и неподвижно застывала где-нибудь на глубине, и тогда мы призывали на помощь Дашу.
Даша, хоть и была совсем небольшой собакой, как и все фокстерьеры, тем не менее выделялась своей яркой личностью и вела себя так, будто бы она ростом если не с тигра, то с тигренка; в моем восприятии она затмевала незабвенного Монморанси4. Она жила у Инны и Никиты в лесу, за оградой базы и признавала «своими» тех, кто обитал на территории палаточного лагеря. Хотя я и не проживала там постоянно, но зато часто бывала у Вертоградовых и даже как-то раз переночевала в палатке Китти, поэтому в ее представлении я относилась именно к этой категории – тем более что Даша в тот раз устроилась на ночлег под моей раскладушкой и благополучно слопала спрятанную там целую миску карамелек, да так тихо, что я даже ничего не заподозрила – а наутро мы с Инной нашли миску фантиков. Так что со мной у нее были связаны самые сладкие ассоциации. А вот из-за стажера Бори с ней как-то случился конфуз. Его армейская палатка, где валялись спальник и рюкзак, тоже стояла рядом с Вертоградовскими хоромами, но Боря все чаще оставался ночевать на озере, и как-то раз Даша, после того как он не появлялся на ее территории в течение трех суток, его не узнала. С громким лаем, с каким она всегда встречала чужих, она ринулась ему навстречу – и вдруг оказалось, что это как раз один из тех, кого она должна охранять! Но Даша не растерялась: продолжая лаять, она пробежала мимо стажера и долго гавкала на воображаемого пришельца за его спиной, потом как ни в чем не бывало вернулась и, мило виляя обрубком хвоста, поздоровалась с Борей.
А еще Даша была настоящей кокеткой. В начале сезона Инна повесила ей на шею нить голубых бус, которые очень ей шли, и Даша, чтобы она не делала: плавала, играла, охотилась – никогда не пыталась их снять и не теряла; казалось, она себе в них очень нравится. У нее был сильный характер, – иногда ее можно было назвать просто упрямой – и она всегда делала то, что хотела. Например, если мне надо было пойти в Ашуко и она желала меня сопровождать, ничто не могло ее остановить; местные псы, понадеявшись вначале, что такая малявка окажется для них легкой добычей, впоследствии разбегались, только ее завидев. Как-то мы с Инной извели последние запасы пресной воды, которую приходилось таскать снизу, чтобы отмыть под умывальником ее запачканную мордочку; не успела я опустить ее на землю, как она тут же нашла сухую пыль – и белоснежная шерсть у нее на физиономии снова стала серо-коричневой.
Но квинтэссенцией Дашиного существования была охота. Она была прирожденным охотником – в фокстерьерах вообще сильны охотничьи гены, и не было ни одного зверька в кустах, ни одной птички, за которыми она бы не охотилась. Даже ежик, проживавший под большим кустом держиморды рядом с умывальником, счел за лучшее переселиться куда-то подальше. Один раз к Вертоградовым забрел одичавший котенок, и это чуть не стало последней