Инны: "Держись крепче!", – я погрузилась в воду, ощущая каждой клеточкой тела ее божественную прохладу. Ася очень медленно и плавно повезла меня по коридору по направлению к каракатице; доплыв до глубокой воды, она начала потихоньку кружить, держась у самой поверхности. Она не пыталась ни скинуть меня, ни нырнуть – все то время, которое мне было нужно, чтобы прийти в себя, она вела себя чуть ли не как сестра милосердия, выхаживающая раненого (то есть, в данном случае, перегревшегося). Но как только она почувствовала, что я оживаю (каким образом она это узнала – не имею понятия; может, она ощутила разницу в напряжении моих мышц или я усилила свою хватку?), так вот, как только она это почувствовала, то сразу же резко ускорилась и начала со мной играть в нашу обычную игру "а ну-ка догони". Мы снова устроили с ней привычную веселую кутерьму. Ася от меня удирала, иногда поджидая, чтобы я не слишком от нее отставала, и снова ускользала буквально из-под рук; потом ей это надоело, и она позволила мне покататься у нее на хвосте, причем при этом безбожно ныряла – так что удержаться было непросто. Напоследок я ей скормила две трети ведра рыбы и хорошенько ее почесала: она это заслужила.
Все-таки я чувствую, что у меня с дельфинами – сродство душ.
5. Кухонный мирок
День в дельфинарии начинался с утреннего гонга, который раздавался по будням в восемь часов, а по выходным – в 8.30. Через полчаса звонили на завтрак; впрочем, по гонгу нельзя было проверять часы: его обычно давали поварихи, а поварихи – тоже люди и вполне могли проспать или не успеть приготовить завтрак. Только несчастным работницам котла и поварешки приходилось вставать намного раньше – в кухне стояла очень пожилая электроплита, ее надо было включать в шесть, а еще лучше в пять часов утра, чтобы она нагрелась к завтраку. Впрочем, на самом деле это было далеко не так страшно и нашим поварихам редко приходилось жертвовать своим утренним, как утверждает наука, самым ценным сном: обычно всегда находились желающие выполнить за них эту важную обязанность. Одним из таких волонтеров был Славик, который периодически проводил суточные эксперименты; так как он все равно не спал, то ему не сложно было сделать два шага от своего Гнезда и включить плиту. Кроме того, Славик отличался еще и надежностью – если уж он что-то обещал, то на его слово можно было положиться. Другим таким добровольцем был Саша-тощий, который был готов ради Ники не то что просто встать ночью и сходить на кухню, но и сутками стоять на голове, если бы она только попросила. А вот Саша-толстый один раз здорово девочек подвел: клятвенно пообещав не проспать, он все-таки проспал, и спас положение Феликс, который в полседьмого отправился на маршрут и зашел на кухню проверить, все ли в порядке.
На завтрак сотрудники собирались недружно, протирая глаза – в отличие от обеда и ужина, когда люди шли за стол стройными рядами. Но еще до завтрака по лагерю сновали отдельные личности с ведрами, полными рыбы – животные тоже привыкли завтракать с утра пораньше.
Вообще, если говорить о том,