Татьяна Сергеева

Фристайл. Сборник повестей


Скачать книгу

её.

      – Папа, ты ведь занимаешься наукой… Это тоже творчество. Почему ты не хочешь меня понять?

      Она загасила горящую палочку и крепко укутала старика пледом.

      – Творчество… – Гнусавил в подушку Алексей Петрович. – Наука – это, действительно, творчество. Это нужно всем – и государству, и людям…

      – Театр тоже нужен всем, – не сдавалась Наташа, хотя спорить она совершенно не умела.

      – Зачем нужен? – Последовал гнусавый вопрос.

      – Ну… – Совсем растерялась Наташа. – Просто, чтобы лучше узнать жизнь…

      Алексей Петрович хрипло засмеялся, закашлялся…

      – Это в театре-то? Сколько раз на твои премьеры ходил, мать заставляла… Три часа в темноте просидишь, а про что речь, так и не поймёшь… Вот я где-нибудь в Чимкенте сутки на вокзале в ожидании поезда проведу, такую жизнь увижу, что твоему Товстоногову и не снилось…

      Славка снова заглянул в кухню.

      – Ба, разними их… Подерутся…

      Зоя Васильевна отложила половник, закрыла крышкой кастрюлю, выключила газ.

      – Совсем наш дед болеть не умеет…

      Когда она вошла в комнату и встала у порога, Наташа сидела в кресле, обречённо дожидаясь конца процедуры. Алексей Петрович всё ещё лежал, уткнувшись носом в подушку. Банки подпрыгивали на его спине, когда он говорил.

      – Я, между прочим, всё это ему сказал…– вдруг ядовито хихикнул он.

      – Кому? – Даже привстала с места Наташа.

      – Да Товстоногову твоему, Гоге…

      Зоя Васильевна всплеснула руками.

      – Да где же ты с ним встретился?

      – А мы часто встречаемся …В Смольном… Пленум обкома был на той неделе… Рядом сидели… Вот я ему всё и сказал…

      – Что «всё»?

      – Что он ставит всякую дребедень… Что думал, то и сказал…

      Наташа выразительно посмотрела на мать, потом на часы, и, вздохнув, начала снимать банки со спины отца.

      – Надеюсь, ты ему не сказал, что ты – мой отец?

      – Конференция началась. Мне с докладом надо было выступать. Уже не до тебя было…

      Наташа еле сдерживала слёзы.

      – Мам, ты на какой спектакль его водила? – Спросила она через плечо.

      – «Ханума»… Хотела, чтобы он посмеялся, отдохнул…

      – Ну, вот… Надо было в Пушкинский… На «Оптимистическую трагедию»…

      Наташа быстро вышла и заперлась в ванной.

      – Зачем ты её обижаешь, Алёша? И без того ей не просто живётся…

      Алексей Петрович, освобождённый, наконец, от банок, сел на диване.

      – Сама себе такую жизнь придумала. Вместе с тобой, между прочим… Могла бы любую профессию выбрать – инженера, доктора… В артистки ей захотелось… – И, останавливая жену, которая хотела что-то возразить, попросил:

      – Подиктуй-ка мне этих… писателей, что ли…

      Наташа беззвучно плакала в ванной.

      Вскоре телевизор был выключен. Алексей Петрович, закутанный женой в плед, старательно писал под её диктовку за круглым обеденным столом.

      –Эк-зю-пе-ри… Э-лю-ар…

      Зазвенел