одинокий костерок. Приблизившись, нашел у костра человека в глухом плаще, с накинутым на голову капюшоном. В руке над огнем он держал широкую плоскую кость. Сомнений быть не могло. Это баранья лопатка. Пламя разогрело ее. На ровной поверхности проступали светлые прожилки.
«Гаданье на бараньей лопатке, – догадался Яков. – Иноземцы только что рассказывали об этом»
– Это он, – пронеся по лесу леденящий душу шепот.
Говорили деревья шуршанием листвы.
– Ты фонарь, – заговорил человек в плаще. – Тебе суждено найти его во мраке.
– Что найти? – мужчина шагнул ближе.
Обмотанная сукном рука, совсем как у игумена Теоктиста, указала на узор, вырисовавшийся на кости.
– Жало, – ответил гадальщик. – Не отдавай его.
– Кому?
– Ему. Сыну Дракона. Он многих погубит. Больше, чем погубило дыхание Горячего Озера. Не отдавай.
– Я не понимаю, – Яков злился. Объятия прекрасной незнакомки все еще манили его. А он вынужден терять время с этим чудаком. – Хорошо, – согласился молодой человек, желая поскорее закончить беседу.
– Если он завладеет им, случится беда, – настаивал гадальщик.
– Я понял, – Яков всматривался в чашу, пытаясь определится, где искать зеленоглазую чаровницу.
–Ты не понял, – не сдавался гадальщик. – Если ты отдашь дракону его жало, случится это!
Человек рывком обернулся. Капюшон упал. Пред Яковам престало ужасное существо. Безволосый череп обтянут почти прозрачной кожей, покрытый гнойными нарывами. Из язв сочится смрад смерти. Глаза блестели яростью. Провалившиеся нос кровоточил. Пересохшие, синие губы твердили:
– Это …
Яков открыл глаза. Желто-серые полоски. Он не сразу узнал камышовый навес. Изуродованное лицо гадальщика еще висит перед глазами.
– Бубоны, – сам того не желая произнес Яков.
Рядом с потухшим костром, прижавшихся друг у другу, спали пилигримы.
– Сказки странствий, – попытался воин словами прогнать кошмар.
Выглянул из-под навеса. Небо еще не оправилось от ночной мглы. День будет пасмурным. Пощупал одеяния. Сухие. Как мало нужно для счастья! Переоделся.
Еще раз посмотрел на случайных соседей. Решил не будить, уехать не попрощавшись. В конце концов, именно из-за их дурацких историй, ему и приснилась вся эта чертовщина.
Быстро собравшись, отправился в путь затемно. «Бог даст, – подумал Арник, оседлав верного Мугушора, – еще до заката буду на переправе. А может и через Прут успею»
Оказалось, что спешил он напрасно. По прибытию в Штефанешть обнаружилось, разрушенную во время набега переправу полностью не восстановили. И на том, и на этом берегу Прута скопились тысяча людей. Чтобы избежать ссор и беспорядков, капитан назначил равную, и, по его мнению, справедливую очередь. Ожидание займет не больше двух дней. Значит скакать на соседнюю переправу нет смысла. А переплавляется в брод, вернее в плавь не советовали. Из-за обильный дождей в горах, река переполнилась и ожила быстрым течением. Так что Якову ничего