двинулся в направлении призрака, который, как он и думал, снова удалялся с той же скоростью, сохраняя дистанцию неизменной. Некоторое время они двигались таким образом, потом Андрей остановился и заговорил.
– Послушайте! Подождите! Объясните же, кто вы? Почему мне являетесь? Я могу вам помочь? Дайте мне какой-нибудь знак или намёк!
Голос Андрея был спокоен, и зависший над полом призрак вдруг двинулся дальше по галерее, точно приглашая следовать за ним. Он приблизился, и расстояние между ними сократилось до прежних пяти шагов. Не отрывая глаз от своего бесплотного визави, Андрей вдруг понял, что призрак, хотя и лишен плоти, не плывёт, а скорее шагает впереди него. Внезапно Андрей вздрогнул, поняв, что очутился на том самом месте, где вчера Агриппина показала ему портрет Павловского вельможи, а сегодня он сам наткнулся на тот же портрет, и ещё он понял – и ощутил как мороз прошел по коже – что именно здесь призрак исчезал из виду и в первый, и во второй раз.
«Бог троицу любит» – Андрей почувствовал невольный трепет, когда призрак, до того повёрнутый к нему спиной, обернулся и на мгновение застыл в этой позе, словно вглядываясь в него. Лицо в светящемся зеленоватом ореоле показалось Андрею удивительно знакомым, до боли, донельзя… И тут призрак, придвинувшийся уже вплотную к портрету графа Кутасова – к тому самому портрету! – заставил его снова окинуть взглядом лицо изображённого там человека.
Несомненно, это был оригинал, натура для портрета. Лицо призрака было одновременно лицом Кутасова. У Андрея в глазах словно двоилось, – мундир, лента, парик призрака были одновременно и на Кутасове. Призрак и Кутасов – двойники, безотчётно подумал Андрей. В какой-то неуловимый миг копия и оригинал совместились в пространстве – точно бесплотный дух, облако-шар спрятался, слившись с Человеком Нарисованным, который сам был не более чем копия с живого человека…
Рациональное мышление включилось у Андрея не сразу – прежде у него не было опыта общения с призраками, а потому чувства, обуревавшие его в момент появления из другого мира этой состоящей из тонкой материи сущности, уж точно никак не способствовали холодному логическому анализу. Итак, оно исчезает, слившись с портретом. Сказал себе Андрей. Теперь я уверен, что это происходило и в первый, и во второй раз, причем с каждым разом призрак как бы делался плотнее и четче. Но почему это происходило постепенно? Почему оно не проявилось так ясно, как сегодня, сразу?.. Недоумевал Андрей, но тут же счёл эти вопросы несущественными, сорными и отбросил от себя. Стоя напротив портрета, он сформулировал основные вопросы, на которые хотел бы получить ответ:
Во-первых: «Зачем являлся призрак и что хотел сказать?»
Во-вторых: «Почему именно мне?»
Однако, как минимум, две вещи стали для Андрея проясняться:
«Все-таки это не галлюцинация, а вполне реальная попытка контакта» и «Граф Кутасов имеет (имел) некое отношение к происходящему».
Выходило,