бой поступил уже во второй половине первого дня боя, когда советским танковым колоннам удалось прорваться в районе городка Врицен и продвинуться почти до высот к западу от Альте-Одера.
Ночь 16 апреля постепенно опускалась на смертельно раненную местность вдоль Одера. Нигде не было спокойствия. Ярко пылали деревни, имения и крестьянские хутора. Солнце исчезло в густом дыму от бесчисленных пожарищ, которые превращали ночь в день. Как и утром, воздух был наполнен шумом авиационных двигателей и лязгом танковых гусениц. В этот вечер все было в движении. Не только немецкие и русские солдаты сражались, стреляли, продвигались вперед или отступали, но и гражданское население находилось в пути. Старики, женщины и дети с трудом волокли по узким улочкам и запруженным дорогам тележки, велосипеды, тачки и детские коляски, доверху нагруженные домашним скарбом. Все двигались на запад. Здесь смерть собирала богатый урожай.
Вечером этого рокового дня командир LVI танкового корпуса, генерал артиллерии Вейдлинг склонился над картой. Полный энергии, широкоплечий генерал, повсеместно известный своей исключительной смелостью – в качестве 115-го военнослужащего вермахта он получил мечи к дубовым листьям Рыцарского креста, – дрожащей рукой расправил измятый лист карты. Он был явно озабочен, его руки не находили покоя. Он уже не мог думать, он хотел только выспаться.
– Герр генерал, – голос ординарца возвратил его к действительности, – с вами хотел бы поговорить герр полковник Вёлерман.
Вейдлинг стремительно вскочил, оттеснил ординарца в сторону, сам пошел к двери и крикнул:
– Вёлерман, входите!
Прежде чем полковник успел приложить руку к козырьку фуражки, генерал втянул его за руку в комнату.
– Ах, дружище, оставьте вы эти выкрутасы. Я так рад, что вы снова здесь!
Они крепко пожали друг другу руки. Глаза обоих офицеров сияли от радости неожиданной встречи после стольких страшных лет. Они были знакомы с того времени, когда оба служили в одном и том же полку в Нойруппине, а позднее в Эберсвальде. Тогда Вейдлинг был командиром 75-го самоходно-артиллерийского полка, а Вёлерман командовал 5-й батареей.
Генерал и полковник присели к маленькому столику. Командный пункт генерала находился на втором этаже загородного дома какого-то состоятельного берлинца в деревне Вальдзиверсдорф, расположенной к северу от Мюнхеберга. Генерал показал на треснувшие оконные стекла, заклеенные полосками черной бумаги, и на жалкий огарок свечи, освещающий комнату тусклым, унылым светом.
– Да, мой дорогой Вёлерман, я тоже представлял себе нашу встречу совсем иначе. Но время прошло – не так, как мы этого хотели, – и, возможно, нам уже не суждено пережить конец войны.
– Но, герр генерал! – попытался возразить полковник.
Вейдлинг покачал головой и продолжал саркастическим тоном, к которому Вёлерман привык во время службы под началом бывшего командира полка, которого они за глаза любя