который молил его на коленях:
– Спасить мэнэ, спасить, будь ласка, якщо не знайдэтэ пэрэць, дорогы додому в
мэнэ нэмае… Залышиться однэ – покинчиты з собою…
– Не сотвори себе кумира! – не раз после того говорила бабушка моей доверчивой
мамочке, имея в виду тот факт, что честность, как нравственный продукт человеческой
цивилизации, субстанция весьма специфическая: абсолютной честности природа не знает.
Чаще всего, люди, честные в бытовых мелочах, которые никогда не позволят себе
чего-нибудь прихватить, возвращаясь, например, из гостей, на чем-то крупном как раз и
могут споткнуться.
А бывает наоборот: люди, честные по крупному счету, другой раз, по мелочам –
мельчают…
С тех пор прошло много лет. Недавно я решился посетить консервный комбинат, на котором работал в годы своей юности. От него сегодня мало что осталось: громадные
каменные остовы бывших цехов, сквозь разбитые окна которых вольготно гуляет
промозглый осенний ветер. Когда-то здесь было шумно, весело, остро пахло жареными
семечками у двухэтажного халвичного цеха. А в этой разбитой, с выпирающими ржавыми
прутьями будке сидела милая девушка-диспетчер, благосклонности которой я так
добивался. Где стол был полон яств, там ныне…
Майор Григорьевич умер в начале восьмидесятых, пережив свою верную
проституточку лет на восемь. Он еще успел даже снова жениться на фигуристой врачихе –
пенсионерке, с морщинистым лицом хорошо вкусившей от радостей жизни проходимки.
Когда на похороны отца приехал его сын, врач Кремлевки, и попросил дать на память что-нибудь из вещей папы: часы, бритву или что-то другое, – она резко отказала, заявив, что
является законной женой и наследницей, и у нее есть собственные дети и внуки.
Интересно, кого после этого – из двух своих жен – имел право действительно
называть "проституточкой" старый Мэйер Григорьевич?
Он ушел, скорее всего, осознав, что лучшим стимулом для личной честности, во
все времена и для всех народов, является одно – стремление ночью спокойно спать. Спите
спокойно, Майор Григорьевич!
Конец.
==============
ДВОЕ И АВТОМАТ
Сам не знаю, почему иногда вспоминается та давнишняя история. Столько прошло
лет, а вот на тебе – иногда всплывает в сознании, и даже не верится, что это было со мной; зима 1963 года была такой снежной и ветреной; а девушка в темно-коричневой китайской
шубке, которая тогда была рядом, смотрела на меня восторженно-влюбленными
глазами…
Учеба в Одесском холодильном институте была мне не в радость. Говорят, настоящая любовь бывает только взаимной. О взаимной любви с этим институтом не
могло быть и речи, не было даже односторонней. Я быстро оброс в Одессе приятелями, часто пропускал занятия, шлялся по городу в поисках приключений.
18
И как-то поздней осенью, гуляя в центре, мы с Володей Коняевым зашли в
театральное