охренел. Стоял и пялился на меня, глазами хлопал.
– Ты чё, бессмертная что ли, Ковалевская?
– Анцифиров, даже не думай, тронешь меня – и я тебе башку откручу! – я уже была очень близко и совала ему указательный палец в лицо. Я была зла.
Он резко сделал выпад, обхватил меня за талию и перекинул меня через плечо, ягодицами вверх, хлопнул по ним, не прилагая усилий. Я не сразу сообразила, что он хочет сделать, а потом было поздно – я стояла в душевой кабине под душем с открытым ртом.
– Остынь, детка, – приподнятая бровь.
– Я тебе не детка! – возмущенно рыкнула я.
– И правда, – он наигранно поджал губы, а потом выключил воду, достал большое белое полотенце и протянул мне со словами: – Надеюсь, разденешься без моей помощи.
Развернулся и вышел, плотно закрыв дверь.
***
Разбираться, кто прав, кто виноват, не хотелось. Я просто кипела от возмущения. Чистоплюй! Я не любила разборки, не любила доказывать свою правоту. Когда возникал серьезный спор, просто закрывалась и погружалась в себя.
Вышла из ванной в заведенном состоянии, говоря начистоту, а готовилась дать реванш. Но как только увидела его, задумчиво скрестившего руки перед собой, решила не лезть на рожон.
– А чё ты на меня рычишь постоянно? Ни разу не слышала, чтоб ты нормально со мной разговаривал. Ты по жизни такое хамло или только со мной? – спросила я.
– Что? Не понял, – выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
– Что слышал! – я вышла из себя и возвращаться обратно точно не собиралась.
– В смысле, что опять не так?
– Тон смени.
– Точно! С королевой же разговариваю, – передразнил он меня.
Я не выдержала и издала возмущенный возглас.
Серый психанул:
– Да не умею я по-другому. Понятно?
– То есть? – потребовала я уточнений.
– Да, то есть! Обычно говорю.
– Нееее, ты меня за дуру-то не держи! Я же слышала, в гостинице, например, как по работе говорил, по телефону. А со мной тролль какой-то.
– Ну я всегда так с… – он замялся. – Ну, с этими, с бабами, короче.
Анцифиров покраснел. Да ну!
– Я тебе не баба! Понял? – я опять махала руками у его лица и грозила пальцем.
Хотя, чему я удивляюсь, это же Анцифиров. Одна извилина на всё тело, и та в пятке. Запал пропал, я налила кофе и уселась напротив.
– Почему ты такой? – спросила я.
– Ну, что ещё, а?
– С тряпкой наперевес? Это из семьи? Тебя так воспитали? Чистоплюем таким? Или откуда? Армия? Ты же не сидел? Вроде… Не зона, нет?
– Опять какую-то ерунду городишь, Ковалевская.
– Нууу? Так откуда?
– Да хреново мне, когда бардак и грязно. Внутри так… Ну как объяснить… Зудит прям. Нехорошо так. Плохо.
Он замолчал. Значит, точно не из семьи.
– Ты знаешь, что это симптом психического расстройства?
– Значит, по-твоему, я псих?
– Неееет. Так, немножечко, – я