раз князь был слишком зол на меня. Видимо он составил для так называемого ученика совсем другой график работы и ясно дал понять, что мне пора кончать с детскими играми и приниматься за более важные дела. Разве вызвать к жизни прекрасное видение для него всего лишь ребяческая забава. Тогда что же умеет он сам. Если столь пренебрежительно относится к моим первым успехам. Я заметил, что в стенах камеры нет ни трещинки, ни даже мышиной норы, будто все специально рассчитано для того, чтобы отсюда не смогла выскользнуть даже тонкая струйка дыма. А ведь в книгах написано, что есть такие существа, которые могут превращаться в дым или серебристый пар.
Когда я снова сфокусировал взгляд на фигуре колдуна, он уже держал в своих цепких пальцах какую-то грамоту и брусок воска.
– Черкни внизу прямо под текстом расписку, – властно потребовал он. Я неохотно взял перо и начертил внизу свое имя. Мне хотелось спросить не это ли тот самый роковой договор, по которому ученик колдуна закладывает свою душу, как вдруг на глаза мне попались несколько строчек. Там было сказано что-то о том, что принц Эдвин, единственный оставшейся в живых из династии прославленных правителей просит, чтобы какая-то высокопоставленная особа приняла его в определенный час в своем дворце. Мне это показалось странным, ведь пленник не может отправиться на прием. Только спустя мгновение меня осенило, князь хочет воспользоваться чужим именем, чтобы расквитаться с кем-то из своих врагов. Кто-то убедиться в подлинности подписи и печати и будет ждать меня, а вместо этого впустит в двери чернокнижника.
Ротберт уже капнул на бумагу расплавленным над свечой воском. Я снял с пальца перстень с печаткой, единственную вещь, напоминавшую о прошлом, но не решался поставить клеймо на сомнительном документе. Тогда Ротберт выхватил кольцо и с силой надавил на алую каплю воска, чтобы четко отпечатался крошечный герб. Потом он неохотно вернул кольцо и быстро удалился, не утруждая себя излишними объяснениями. Зачем ему в чем-то оправдываться перед узником?
Кого же он собрался уничтожить с помощью хитрой уловки на этот раз. Я долго мучился в догадках и наконец решил, что могу спросить об этом у бесплотных, незримых собеседников, но они лишь ехидно рассмеялись в ответ. Я с трудом заставил себя вернуться к прежнему занятию. Всегда сложно сосредоточиться на работе после долгого перерыва. Буквы плясали у меня перед глазами. Контурные изображения жар-птиц, саламандр и василиском сплетались в одну сплошную вязь. На одной из пожелтевших страниц меня заинтересовал облик сфинкса с привлекательной женской головой, на другом листе в глаза сразу бросалась красочная миниатюра с изображениям сирина и алконоста. Неужели все эти существа есть на самом деле. Я больше не мог ждать, взял в руки перо, обмакнул его кончик в густые чернила и приписал в конце сложной формулы знак довершающий заклинание. До этого ровное пламя свечи буйно взвилось вверх и мне показалось, что я вижу, как из огня и искр в муках рождается птица феникс, как крылатые демоны кружат под прозрачным куполом,