разных пациентов: жидкости в ампулах отличались по цвету и названию. Кларе вкололи ярко-фиолетовый раствор – это было видно на записи. Цвет соответствовал модификации Cynops Rex Gabrielle. Там же упоминалось, что есть ещё ярко-красный Cynops Rex Anna-Maria и ярко-зелёный Cynops Rex Dominique.
Теперь компаньоны знали, какую инъекцию получила Клара. Дефоржу об этом не сообщили, но Ева вызвала его на видеоконференцию и поинтересовалась, почему одно и то же лекарство носит разные имена.
– Женские имена, – уточнил Дефорж.
– Анна-Мария – определённо женское. А Габриэль и Доминúк разве не могут быть мужскими? – спросил Одинцов.
– Могут, но мужское имя Габриэль у нас пишется иначе. А если два имени из трёх – женские, логично предположить, что и третье тоже. Впрочем, не буду настаивать. Это всего лишь моя версия… Препарат индивидуальный. Каждому пациенту делали инъекцию, предназначенную лично для него.
– Но Кларе и её родителям кололи одно и то же? – не сдавалась Ева.
– Да.
– Существует ли связь между именами жертв и названиями препаратов?
– Нет.
Ева настаивала:
– Может быть, есть связь с именами родственников, предков, ещё кого-то? Не обязательно прямая связь, а любое соответствие, любая корреляция?
– Мы анализировали очень глубоко. Связи нет, – повторил Дефорж.
Одинцов тоже спросил: жертвы были обоих полов, или только мужчины, или только женщины?
– Полов сейчас уже больше, – усмехнулся Дефорж. – Сразу видно, что спрашивает русский. Вы не толерантны…
Предвосхищая следующие вопросы, он добавил, что жертвы были не только разных полов, но и разных возрастов и принадлежали к разным расам.
Дефоржу с агентами «Чёрного круга» удалось получить от нескольких жертв препараты трёх модификаций. Каждому пациенту периодически доставляли фирменный кейс и ампулы на очередной курс. Разные модификации, разные дозировки, разная интенсивность курсов… После гибели пациентов часть ампул осталась неиспользованной. Их содержимое отдали на анализ, а один из кейсов с препаратом Cynops Rex Gabrielle перебросили в Хараре.
– Жертв много, – сказала Ева. – А модификаций всего три? «Анна-Мария», «Габриэль» и «Доминик»? Других точно нет?
Одинцов привычно порадовался её сообразительности. Дефорж подтвердил догадку:
– Мы не знаем, сколько существует модификаций. По известным причинам службы безопасности и родственники многих жертв отказываются нам помогать. В нашем распоряжении три модификации препарата, но сколько их на самом деле – неизвестно.
– Французский алфавит такой же, как английский? – спросила Ева.
– Начало такое же, только звучит иначе, – согласился Дефорж. – А, бэ, сэ, дэ, ё, эф, же, аш…
Ева остановила его.
– Пока хватит. Если имена брали по алфавиту, от Анны-Марии на букву «а» до Габриэль на букву «же» получается семь модификаций, а нам известны всего три.
Дефорж надул щёки, поскрёб стриженный под машинку затылок