и мне тогда полюбопытствовать у вас, Пётр Иванович…
– Конечно, князь! – откликнулся тут же подполковник Гак. – Спрашивайте… Буду рад ответить на любой вопрос.
– Помните ту отроковицу, которую мы подобрали по дороге сюда, когда наш караван только пересёк границу урочища? Вы тогда ещё, кажется, поручили всю заботу о девчонке врачевательнице и травнице Степаниде…
– Помню, конечно! – кивнул, прерывая князя, Пётр Иванович. – Кстати, вчера я беседовал с целительницей. Говорили мы с ней, в том числе, и о бедном ребёнке, встретившимся нам в степи…
– Выяснилось уже, кто эта отроковица? – во взгляде князя блеснул неподдельный интерес. – Какого роду-племени? Почему оказалась одна и в чужом платье?
Подполковник Гак развёл руками:
– Увы! Ничего существенного выведать Степаниде пока так и не удалось. Похоже, что девчонка лишилась памяти… И, по-прежнему, не разговаривает. Хотя разумом и не повреждена, вроде бы. Да и девственностью цела.
Загадка не только в рваном платье с чужого плеча у отроковицы… Подсохшие пятна крови на одежде – тоже не её, оказывается!
Пётр Иванович покачал задумчиво головой:
– Девчонка, видимо, продолжает всё ещё находиться в состоянии глубокого душевного потрясения. Врачевательница говорит – так бывает… Господь, в минуты тяжкие, невыносимые, сначала забирает у человека сознание на короткий миг. А потом, после возвращения в разум, и память о прошлом. Частично, или даже совсем!
Оберегает наше слабое сердце… Чтобы не разорвалось оно от воспоминаний об однажды увиденном.
А какого роду-племени девчонка – то пока Степанида Ничипуренко продолжает выяснять, по моему приказанию… Травница и лекарка, с помощью наших поселенцев из разных народов, выведала только, что разумеет немая бедняжка три языка. Кроме русского, ещё армянский и иронский. А какой из них родной для отроковицы – установить точно нельзя… Поскольку не разговаривает девчонка совсем!
И прошлого своего она совершенно не помнит. Даже как её зовут.
К вашим черкесам, или кабардинцам – то бишь адыгам, князь, – несчастная, судя по всему, кровного родства не имеет. Если вас это беспокоит… По-кабардински она точно не понимает.
– А разговаривала ли отроковица раньше? – усомнился Кургоко Кончокин. – Может, и была такой с рождения?
Подполковник Гак покачал головой:
– А вот это вряд ли… Лекарка считает, что прежде девчонка могла говорить. И надеется со временем исцелить её от немоты.
Князь сочувственно вздохнул:
– Обретёт ли бедняжка когда-нибудь голос? Сумеет ли вспомнить и поведать нам свою тайну… Кто она и что с нею случилось.
– Всё в руках Божьих, – философски заключил Пётр Иванович. – Поживём-увидим! По крайней мере, Степанида меня уверяет, что девчонка непременно заговорит… Когда душа оправится от потрясения. Вот только память к бедной, полностью, может уже и не вернуться. Никогда… Увы!