он Надежду покрывал. Ведь неспроста же она сбежала за границу после первого же допроса… Чего ей было бояться, если она невиновна?
– А Сергей Петрович остался, как настоящий рыцарь, и защитил прекрасную даму, которая из-за него попала в неловкое положение, – заметил Казимир. Каждое его слово дышало желчной язвительностью, которая у дядюшки Амалии вообще-то встречалась редко, и Аделаида озадаченно взглянула на брата.
– Это на него похоже? – подняла брови Амалия.
– На него? – фыркнул дядюшка. – Конечно же, нет! Он никогда ни о ком не заботился, кроме самого себя, и признавал только то, что было хорошо для него.
– Казимир его терпеть не может, – сочла нужным прояснить Аделаида.
– А за что мне его уважать? – рассердился дядюшка, поворачиваясь к Амалии. – Между прочим, это ведь я с твоим отцом нашел труп Луизы! Потому что этот подлец Мокроусов перевез тело на землю соседей, чтобы подозрение в убийстве пало на нас!
Тут, очевидно, нервы у гостьи не выдержали. Она закрыла лицо руками и разрыдалась.
– Не стоило так говорить, – заметила Амалия вполголоса, в то время как Аделаида Станиславовна бросилась успокаивать мадемуазель Делорм.
– Она хотела знать правду – я ей ее сказал, – отмахнулся бессердечный Казимир, поднимаясь с места. – Мой совет – если не можете выдержать правду, то не стоит заниматься ее поисками…
И, сочтя, что он уже сообщил достаточно, Казимир отвесил гостье короткий поклон и с достоинством посеменил к двери, заложив большие пальцы рук за пояс. Но, к неудовольствию Казимира, Амалия последовала за ним.
– Дядя, скажи, что ты думаешь обо всей этой истории?
– Я о ней вообще не думаю, – мгновенно отреагировал тот.
Через несколько шагов Амалия и ее дядюшка оказались в столовой. Завидев на столе тарелочку с тонко нарезанной ветчиной, Казимир подошел к ней и стал поедать кусок за куском, жмурясь, как кот. Впрочем, он вообще чем-то неуловимо походил на кота: в дни бедности – на тощего, неухоженного и несчастного, а сейчас, когда все было хорошо, – на сытого и довольного собой.
– У меня сложилось впечатление, что ты знал всех действующих лиц этого любовного треугольника, – помедлив, промолвила Амалия. – Я имею в виду Сергея Петровича Мокроусова, Луизу Леман и Надежду Кочубей.
– Господи боже мой, – заворчал дядюшка, доедая ветчину и облизывая пальцы, на что он отваживался только в домашнем кругу, – да ведь это же деревня, понимаешь? Конечно, мы знали всех своих соседей на двадцать верст в округе, и слуг, и крестьян, у кого какие проблемы, кто болен и все такое прочее… – Он опустил руку и прищурился. – А чем тебя так заинтересовало дело Луизы? Уверяю тебя, ничего особенного в нем нет. Грязная история, ничуть не лучше тех, о которых вещает петербургская пресса. Взять хотя бы вчерашнее происшествие, когда прачка нарочно опрокинула чан с кипятком на соперницу, а все из-за того, что им нравился один и тот же лакей…
– Мне жаль эту девушку, –