ли мне работу? Да и жена настаивает на этом.
– Какая еще жена? – возмутилась мама. – Твоя жена тобой гордится!
– Ладно, – сказал Алешка, вставая из-за стола, – вы тут погордитесь друг другом, а нам пора в нашу любимую школу.
– Кроссовки захвати, – напомнила ему вслед мама.
– Обязательно, – заорал Алешка из прихожей, заталкивая кроссовки подальше под тумбочку. Никак он с ними не расстанется.
Когда мы пришли в школу, Семен Михалыч участливо нас поприветствовал и спросил Алешку:
– Как у вашей мамы уши?
– Довольно чистые, – машинально ответил Алешка, позабыв о мамином «больном» ухе.
– А у папы зуб? – ехидно усмехнулся директор.
– Поправился, – сказал я.
– Ну-ну, – Семен Михалыч покачал головой. – Я проверю. Сегодня вечером.
До вечера еще далеко, что-нибудь придумаем. А вот что нам делать после уроков, мы уже знали. Поедем вымогателей от Аркашиного дома отпугивать.
Дядя Каша жил недалеко от нас, на окраине Москвы, где кончался город и начиналась природа, в большом новом доме (этажей в сто), окруженном железной оградой со шлагбаумом. Возле шлагбаума стояла веселенькая будочка, где нес свою вахту мрачный охранник в черной форме. Вооруженный до зубов пистолетом, наручниками, баллончиком и дубинкой. Он был очень вежлив с жильцами и очень груб с посторонними. Особенно с теми, которые не подъезжали к дому на клевых тачках, а подходили к нему пешком. Как мы с Алешкой.
Мы походили вокруг ограды – никаких в ней дырок, кроме «глазков» видеонаблюдения, не обнаружили и остановились у шлагбаума.
– Эй! – крикнул Алешка. – Нам к нашему дяде надо!
Охранник вышел из будочки, смерил Алешку взглядом и, коротко отозвавшись: «Иди отсюда!» – снова скрылся в будке.
Да, эту крепость нашими силами не взять. Я так и сказал Алешке. Он пожал плечами:
– Возьмем хитростью.
Глава III
Бетонный парус
Через пару дней мы снова вертелись вокруг Аркашиного дома. Он, кстати, назывался почему-то «Парус». Наверное, потому что в самом деле немного походил на надутый сильным ветром парус, из бетона. Стены у него были не плоские, как положено, а какие-то кривые: одна выпуклая, а другая вогнутая. Наветренная и подветренная.
Лешка посмотрел на этот «Парус», задрав голову, и пробормотал:
– Парус… Это, Дим, не парус, а какой-то надутый великан.
Лешка точно сказал. Этот странный дом будто гордился перед нормальными домами, что он сам не такой же нормальный. Будто изо всех сил выпятил брюхо: вот, мол, я какой, а вы все не такие!
– Дим, а внутри у него стены тоже кривые? Наветренные и подветренные? Как же они там мебель вешают? Мебель у них тоже кривая? Наветренная и подветренная?
– А я откуда знаю?
– Пойдем, у охранника спросим.
– А он откуда знает? Он в своей будке торчит, его внутрь не пускают.
Алешка взглянул на меня так, что я сразу понял: его нисколько не интересуют выпукло-вогнутые стены. Во всяком