И не разными фрагментами. Я проверю!
Утром папа засунул в свою сумку газетный сверток. Газета была старая, немного драная, в пятнах.
– Денежки? – спросил Алешка.
– А то! – сказал папа. – Большие тыщи.
– Не потеряй, – сказала мама. – Чужие все-таки.
– Чужие не жалко, – сказал Алешка. – У Аркаши их много.
– Все, – сказал папа. – Пока.
И он ушел руководить операцией по задержанию вымогателей.
Мама нас под замок, конечно, не посадила. Зато загрузила по полной программе. Уборка, чистка картошки, мытье посуды, отделение чечевицы от черепицы и всякая другая ерунда. Никогда мы так здорово не хозяйничали.
– Молодцы, – похвалила нас мама. – Вот так бы каждый день.
Алешка зажмурился от ужаса. И с надеждой спросил:
– Мы свободны?
– Относительно, – сказала мама.
Мы сорвались с места, помчались в прихожую, переобулись.
– Кроссовки захвати, – крикнула из кухни мама. – А то я их в окно выброшу. Кому-нибудь на голову.
Но кроссовок почему-то в прихожей не оказалось.
– Может, папа их в окно выбросил? – предположил Алешка. – Кому-нибудь на голову.
– И ключи от квартиры тоже?
Ключей в двери, как и кроссовок под тумбочкой, тоже не оказалось.
Мама вышла в прихожую.
– Мы под замком? – спросил я. Сурово.
– Это случайность, – ответила мама. – Папа ключи забрал. Придется потерпеть.
– Эх вы! – горько сказал Алешка. – А я-то старался. Две тарелки помыл и ни одной не разбил. А вы…
– Насчет «не разбил» – у тебя еще все впереди. – Мама иногда бывает безжалостной. – Сам же сказал, что теперь будешь каждый день так здорово хозяйничать.
– Я? Это ты сказала! А я…
Не знаю, что он хотел сказать, потому что в дверях звякнуло и пришел папа.
– Как тут у вас? – спросил он. – Все в порядке? А ты чего такой надутый?
– А ты? – спросил в ответ Алешка.
– Я не надутый, я расстроенный.
– Операция сорвалась? – спросила мама с сочувствием.
Когда мы приносим из школы «двойки», она нас с сочувствием об этом не спрашивает.
– Сорвалась… – Папа вздохнул. – Подослали какого-то постороннего мальчишку. Мы от него ничего не добились. «Какие-то дядьки» его попросили. Пообещали. Обманули.
Алешка, ни слова не говоря, накинул куртку и помчался на стадион. Я – за ним. Тоже накинув куртку.
Догнал я Алешку возле той самой урны. Как раз в тот момент, когда он вытаскивал из нее знакомый газетный сверток.
– Вот они! – сказал он торжествующе. – Денежки! – И нетерпеливо развернул сверток.
И захлопал глазами. И даже немного взвыл.
Вместо денег в этом газетном свертке находились… старые Алешкины кроссовки. Которые мама уже целый месяц просила его выбросить на помойку.
Все стало ясно. Папа нас наколол, чтобы мы не вмешивались. А на самом деле операция проводилась совсем в другом месте.
– Хорошее начало, – сказал Алешка