– «милдруг», умел и договориться, и убедить, а при случае и попросить. Внуков своих любил, давно уже их вырастил и теперь по праздникам получал аккуратно звонки от них со всех концов страны, причём, деда приветствуя, внуки обращались к нему почтительно: «Парфёныч».
Мишку же потрясли другие умения Парфёныча: он умел ездить на машине, умел отремонтировать её и… виртуозно играл на баяне. Никогда игре не учился: «слухач» – он мог за считаные секунды подобрать незнакомую мелодию, правда, с годами брал инструмент всё реже и реже, так что Мишка этот нечаянный концерт, глубоко его взволновавший, слышал только один раз.
Всё это было потом, сейчас же Мишка был близок к отчаянию, и его уже не радовали ни поднимающееся солнышко, ни снующая в мелководье рыбья мелкота. Сколько он ни наблюдал за удочками, сколько ни следил за червяками – рыба не клевала, меж тем как дед Иван только и успевал поднимать удочки с рогулек и снимать рыбок в наполненный водой прозрачный пакет, который был привязан к рогульке на берегу.
«Ну-у что, «милдруг», у тебя тоже не клюёт? – обратился к Мишке Парфёныч. – А давай мы её прикормим!» Дед Иван вступил в разговор тоже: «Вы мою прикормку возьмите, я по ночи вчера много приготовил – знатная – вон, в тенёчке, под кустом лежит», – «Возьмём, обязательно возьмём, «милдруг», а то свою-то прикормку я уже рыбкам скормил», – отвечал Парфёныч.
Деды переглянулись. Парфёныч и Мишка направились к кусту и обнаружили увесистый узел, развернули мокрую тряпку. «Ух ты! Вот это прикормка так прикормка! – хвалил Парфёныч, набирая влажные глиняные колобки. – Ты, «милдруг», только понюхай, запах какой – тут тебе и маслице постное, тут тебе и каша пшённая, и жареная мука, – рыба очень такую вкуснятину любит и запах чует издалека», – восторгался Парфёныч. Мишка открыл дверцу в железной корзине (Мишка забыл, как она называется). Парфёныч опустил прикормку в корзину, вокруг неё по воде стали расходиться рыжие пятна. «Теперь пойдём глянем удочки», – сказал Парфёныч, вопросительно посмотрел на деда Ивана и направился к своим, а Мишка обречённо побрёл к своим удочкам, установленным на рогульках и придавленным для прочности камнями.
Он не сразу и поверил глазам: на крючке удочки, которая была ближе к деду Ивану, болталась рыбка, правда, плавала она как-то странно: не то боком, не то пузом кверху, но это было неважно, главное, она была! Со времён открытия этого края и заселения берега речки рыбаками здешние места многое повидали, но такого крика ещё не слышали: «Рыбка-а, рыба-а, я-я-я поймал!» – вопил Мишка и трясущимися руками опустил её в заветный пакет. «Ну, Михаил, ты теперь настоящий рыбак!» – восхитился дед Иван и крепко, по-мужски, пожал ему руку. Неизвестно, что стало потом причиной: то ли прикормка, то ли везение – только Мишка стал ловить рыбку одну за другой, да и деды тоже наполняли свои пакеты. Деловито Мишка насаживал червяков, снимал рыбок и так увлёкся, что и думать забыл, что только что хотел есть и пить.
На тропинке показалась баба Нина и