пальмы… За столиками сидят компании мужчин. Кой-где есть и дамы. Виднеются бутылки со смолеными горлышками. Мелькают лакеи во фраках, с салфетками под мышками, перебегая от стола к столу; бродят цыганки в пестрых нарядах.
В зимний сад входит молодой человек с белокурой бородой и в бобровой шапке. Под руку с ним молодая женщина. Они останавливаются.
– Изволите видеть, Настенька, какой здесь капернаум аристократический… – говорит молодой человек. – Поди, тебе в таких палестинах никогда быть и не трафилось?
– Само собой, – отвечает молодая дама, озираясь по сторонам. – Откуда же мне, коли я жила при папеньке с маменькой на манер тараканьего положения? Ведь мы только разве в театр на Масленице, на Рождестве да на Пасхе, да и то всегда с прокламацией… Папашенька, бывало, ругается; мамашенька тоже супротив их ругательную критику подводит. Ах, как здесь чудесно!
– Ну, вот видите… А теперь супруг ваш законный на все эти гулевые палестины глаза вам открывает. Смотрите и чувствуйте, сколько влезет.
– Очень вам благодарна, Николай Ларивоныч.
– Теперь, Настенька, после пожара здесь все возобновили, но на этом самом месте прошлой зимой много я денег посеял. Такие карамболи выкидывал, что уму помраченье! Ей-ей… Даже раз что же… Побился об заклад с приятелями и во всей, как есть, одеже вместе со стерлядями и налимами в фонтале плавал. Фонтал бьет, а я плаваю.
– И не стыдно вам этим хвастаться! – покачала головой молодая жена.
– Отчего же-с? Воспоминания своих собственных карамболей всегда чувствительны. Ведь до полиции тогда дело не дошло, и вся эта антресоль кончилась без протокола, – отвечал молодой супруг.
– Ну, все-таки… Не знала я, что вы такой безобразник.
– Было, да прошло и быльем поросло. Вы только то возьмите, что ведь тогда я был холостой саврас без узды, а теперь сделался женатым солидарным мужем. Теперь уж аминь насчет этих хмельных колен! Пожалуйте к столику… Меня здесь все прислужающие лакеи знают. Эй, эфиоп! Гражданин! – крикнул молодой человек.
Подскочили два лакея.
– Здравствуйте, ваше сиятельство Николай Ларивоныч! Белоголовочки парочку?..
– Настенька! Чувствуете, как они меня величают? – отнесся супруг к супруге. – В прошлом году я был здесь большой завсегдатель.
– Добрых господ мы завсегда уважаем, – отвечали лакеи.
– А ну-ка, кто я? – подбоченился супруг.
– Именитый купеческий сын Николай Ларивоныч Замесов.
– Ну, то-то… В струну!.. И живо первоначальным манером нам чаю!
– Как новую мамзель-то вашу звать? Прежде ведь вы изволили с Катериной Митревной компанию водить, – наклонился к уху молодого человека лакей.
– Вот афронт неожиданный! Настенька! Можете вы думать, что у сего прислужающего гражданина такое воображение, что вы не супруга моя, а девица на мамзельном положении!.. Во фрунт! И поздравляйте с законным браком! Это моя настоящая законница на каменном фундаменте.
– С законным браком, ваше сиятельство… Извините, мы не знали, – проговорил лакей.
– Тащи