маяться дурью и вылила содержимое железной миски в унитаз. Сунув миску в умывальник к остальной грязной посуде, всё ж направилась к Васечкину. Прям в чём была. В спортивных штанах, майке, на пять размеров больше (его майка, кстати) и сланцах. Сланцы, также честно позаимствованные навсегда у соседа, били по пяткам при ходьбе.
Я поднялась на пятый, распахнула дверь и шагнула в квартиру номер 70.
– Васечкин, – окликнула дорогого друга. – Я знаю, что ты дома. Вылезай, где бы ты ни валялся!
Сосед выплыл из комнаты в коридор, и почти внятно произнес моё имя. Облокотился на стену и спросил почти без испуга:
– Ты одна? – мутным взглядом Вася пытался обнаружить кого-то ещё. Странный вопрос! Конечно…
– Нет, – ответила я и пояснила, – с твоей соседкой из шестьдесят девятой.
– Это которая невеста, или «цойщица». Я их всё время путаю.
– «Цойщица», – кивком головы я указала на рокершу, с ухмылочкой стоящую перед ним. Василий заволновался, невольно отшагнул и протянул с обидой:
– А ты не можешь ходить в гости одна?
– Есть чё без плесени пожевать? – поинтересовалась я, проигнорировав вопрос соседа.
Васечкин, по паспорту именуемый «Василием», угукнул и прилип к стеночке, пугливо пытаясь обойти невидимую соседку, которая с ехидной усмешкой наблюдала уже из кухни. Кухню можно было назвать просторной, если бы не хлам и пустые бутылки, в хаотичном порядке расставленные и разбросанные в самых неожиданных местах.
– Сдать бы не мешало, – заметила я, кивнув на гору стекляшек у батареи.
– Сдадим, – пообещал Васечкин, а я вздохнула.
Понятно! Значит, нужно выловить момент трезвости, снабдить соседа мешками с бутылками и сопроводить до пункта приёма стеклотары и обратно. И проследить, чтобы деньги ушли на покупку еды. Это в моих интересах. Потому что Васечкин способен прожить на особой диете водки с хлебом месяц. А мы с Семёновной – нет. В этом месяце мы уже шиканули и промотали три пенсии: Клавдии, мою (спасибо докторам, поставившим мне инвалидность по уму) и Васькину.
Вася участвовал в Первой чеченской войне и его, как почётного воина, представили к награде и пожизненной пенсии. В единственной и тяжёлой битве мой товарищ лишился большого, среднего и безымянного пальцев на правой руке. Продавцы обычно с брезгливой жалостью пялятся на его руки, вселяя в дорогого друга ещё больше неловкости, когда тот пытается расплатиться. Зато местные панки очень уважают Васечкина и при встрече кричат «Хой!», кидая вверх «козу». Вместо Васечкина им частенько отвечает Настя, забывшаяся на секунду, что как бы мертва. Ну, а Вася частенько здоровается так с Настюхой, когда его нетрезвость перекрывает страх. Вот так мы и ходим либо видимым дуэтом, либо берём ещё одну соседку. Тогда наш поход превращается в экскурсию. Семёновна любит побродить среди полок, поизучать цены, почитать состав продуктов под наше закатывание глаз и вздыхания наперебой.
Вася выложил остатки колбасы, а я возобновила процесс поедания без сантиментов.