в руки его мамы, когда та приходила, чтобы забрать домой. Эту девчушку он помнил как факт, до сих пор непонятный по отношению к себе. Ещё тогда же была Тата (Татьяна – «русская душой»). О случае, в качестве «образа первой любви» с этой соблазнительницей, нежно-розовым поросёночком, которого подают к богатому застолью, Закруткин признался по просьбе попутчицы, направляясь как-то в командировку.
Небольшое отступление о книгах
Как то Закруткин дремал на кухонной кушетке, уронив, изданную в мягком переплёте карманного формата дурацкую книжку о женской любви, написанную к тому же женщиной, и ему снился его случай первой любви. Высказанная как-то гипотеза о том, что понятие «любовь» – философское (кто первый докажет, что – это не так, пусть первый бросит в Закруткина камень) проецируется на сознание своими «образами», пока не опровергнута, зато не раз подтверждается. Известно, что есть авторы, получающие за свои сочинения деньги, их творения не только печатают в мягких переплётах, но народ читает в поездах и залах ожидания, оставляя потом на сиденьях. Есть другие, которых держат в домашних библиотеках и перечитывают. И есть авторы, которые доступны безвозмездно. Кого из них больше? Если из домашних библиотек не так много и они, бывает, напишут всего одну книгу за всю жизнь, как Сервантес, когда ему было пятьдесят, то оставляемых на сиденьях, как их ни пинают, мало интернета. Справедливости ради, надо отметить, что не все они неграмотные графоманы.
Образ первой любви
Должна же быть последовательность перед «вечной» – заметил Закруткин, начав эпиграфом из Тэффи:
Что-нибудь о вечной любви, – звонко сказал женский голос. – Вы когда-нибудь встречали вечную любовь?
(Надежда Тэффи. «О вечной любви»)
Эта сентиментальная мелодрама (хотя мелодрам без сантиментов не бывает) произошла по пути в очередную командировку – куда и зачем – это не столь важно, интересно другое. Как уже было не раз, это было в купе поезда, где мы случайно оказалось вдвоём (возможно, такие случайности случаются – если Гегель вместе со мной не врём). При этом, попутчиком (точнее – попутчицей, и это следует из логики рассказа) оказалась симпатичная блондинка… В связи с этим и родился в тот вечер (прошу понять правильно: для традиционного рождения требуется 270 вечеров, т.е. приблизительно девять месяцев, а в командировки так долго теперь не ездят), родился речитатив об одном из множества упомянутых «образов любви». Вот малая часть этого множества изящной беллетристики (прошу извинить за тавтологию). Фрейдовский «образ сублимированной любви» (сублимации) – это отдельный разговор… У Надежды Тэффи подробно показан «образ вечной любви» (тоже начавшийся в вагоне поезда). У Александра Житинского – «образ элегической любви» (и тоже в вагоне поезда). Алексей Толстой предложил «образ возмездной любви» (и этот – в поезде: эротика с подоплёкой военного шпионажа). От Ирины Одоевцевой – «образ могильной любви» (буквально: на кладбище, на могильном