шёпотом спросил я.
Молчание.
Мне пришлось кувыркнуться назад и распластаться по стене. Через несколько секунд в проход просунулись длинные усики, стали шевелиться во мраке.
Я камень. Я воздух. Я мираж. Я ничто…
Можно было бы напасть, лишить насекомое жизни одним ударом копья, но сканер показывал мне, что позади него в ожидании ещё полдесятка сородичей.
Отбиться-то можно, даже если зажмут в пещере, но случайно попасть в пентаграмму не хотелось бы.
Муравей сделал шаг внутрь, показалась вытянутая голова с невероятно мощными челюстями. Настоящий воин, такой перекусит меня вместе со всеми доспехами.
Я услышал мысленную связь животных – смельчака предупреждали, что здесь опасно, и уже были жертвы.
Но, как говорится, историю делают безумцы. Если не погибают…
Меня в темноте муравей не увидел. Он как заворожённый смотрел то ли на пентаграмму, то ли на блеск коррупта за ней. Сделал ещё шаг, и вот любопытный усик коснулся внешнего круга. Продвинулся ещё по узору, с интересом исследуя поверхность камня.
Что-то взметнулось внутри, линии узора исказились словно через лупу. И вот эта аномалия проскочила к муравью, с жадным всхрапом схватила насекомое, и рвануло внутрь.
Там муравей закрутился, пытаясь вывернуться, но у него уже отлетали лапы, вот с хрустом отсоединилось брюшко, потом отвалилась зря клацавшая челюстями голова…
Никто не сунулся в пещеру спасать собрата. Нет, остальные что-то пострекотали снаружи, обсуждая зрелище, а потом гурьбой свалили. Думаю, муравьи поставили ещё одну галочку, что это место точно опасное.
А я заворожённо наблюдал, как части тела муравья рассыпаются, падают вниз через пентаграмму, в какое-то параллельное пространство. Когда органика проходила через этот барьер, узоры подсвечивались красным.
– Ага, – я оторвался от стены, подошёл и присел, наблюдая.
Житель пентаграммы так и не показался, но теперь я был уверен: это тюрьма. А иначе зачем ему затаскивать бедное насекомое и расчленять?
Ясное дело – пожрать!
«Кусок мёртвого Абсолюта очень умный, да?» – гнусавый голос звучал чуть бодрее, но всё равно пробивался с трудом.
Не сразу, но я догадался – это потому, что говорящий снаружи, а не внутри меня! Он не использовал воздух при разговоре, он пробивался ко мне в мысли, но выходило у него не очень. Хотя мои рассуждения он слышал.
– Ты кто? Спрашиваю в последний раз…
«Хилая червятинка смеет угрожать мне? А что ты сделаешь?»
Я с интересом осмотрел пентаграмму. Можно ли нарушить границу так, чтобы не выпустить узника, а убить его?
«Сраный кусок, только посмей!!!»
Я слушал ругательства, прерывающиеся хрустом смачно жующих челюстей – незнакомец кричал на меня, но от трапезы не отвлекался.
Наконец, мне надоело это слушать, и я, поднявшись, направился к выходу. Оставлю всё, как есть. К муравьям сюда никто не сунется, навряд ли его выпустят. Так и будет тут сидеть, в вечном ожидании вкусных гостей.
«Стой!»
Не