ты так параноиком станешь, гнилушка! Как хозяин тебя терпел, если ты над каждым словом думаешь полдня?»
Бес ругался так же, как Белиар в самую первую нашу встречу. Тогда я тоже был подозрителен, и не спешил выполнять каждое его указание.
И сейчас стоит быть осторожным, поэтому я сделал шаг назад.
«Стой! Глупая ты поднёбша, что творишь?! Что тебе ещё надо?»
Усмехаясь, я уже почти повернулся к выходу, но тут из узора на полу вылетел чёрный сгусток. Плевком он упал на камни, а бес со злостью заорал:
«Да на, бессовестная ты частица! На, подавись моей кровью, глупая ты скотина».
Я вопросительно поднял бровь, и дальше бес спокойным тоном, всхлипывая через слово, пояснил, что для обряда нужна и его кровь. Чтобы связать, приковать, не дать свободу.
Моё чувство тревоги не поднимало свой фон, просто гудело, и я понял, что в это вопросе бес не соврал.
«Да как же я смею-то врать своему новому господину? Я и верховному Белиару, чтоб его кости сгорели в заднице Апепа, никогда не смел соврать».
На всё про всё у меня ушло пару минут. Наконец я дотянулся до края пентаграммы пальцем, вымазанным в крови троих. Моя рука замерла, я опять долго слушал свои ощущения.
«Да ну какой-же ты… Если ты станешь Абсолютом, кусочек, то твой мир будут населять разумные растения».
– Это ещё почему? – удивился я.
«Потому что быстрее думать там никто не сможет!»
– Дерьмо ты нулячье, – сказал я и опустил палец на тёмную полосу.
Пока ничего.
Задержав дыхание, я перевёл руку к древку с крошечным нацарапанным рисунком. Прижал, смачно размазывая, насыщая дерево.
Бес молчал, и я призадумался.
– А, нулячью твою меру, – я чуть не хлопнул себя по лбу измазанной рукой, вспомнив.
«Займи своё место, ничтожный бес», – с удовольствием растягивая слова, мысленно произнёс я.
Копьё будто осветилось, очертившись красной аурой, рисунок вспыхнул, но через миг всё стало обычным.
«Червятинка, можно было и без «ничтожного»».
– Так интереснее, – сказал я, поднимаясь.
Огромный рисунок на полу вдруг осветился, вычерчиваясь огнём, а потом истлел и исчез. Только помещение заполнилось таким едким дымом, что мне пришлось зажать рот.
Бес ликовал:
«Так-то лучше. Теперь хоть поинтереснее будет. У тебя же весёлая жизнь, кусочек?»
– Каждый день комедия, – огрызнулся я, – Приоров убиваю, ангелов, демонам рожи чищу.
«О да, мы поладим, гнилушка, ты только копьё не выбрасывай».
Я усмехнулся, вспомнив, на сколько у меня обычно задерживается оружие. Бес, получив картинки моих воспоминаний, только ужаснулся:
«Сраная ты частица, ты обманул меня!»
– А ты нет?
Бес замолчал. Правда, когда я двинулся к выходу, всё же сказал:
«Ткни в жилу дьявольской меди».
– Зачем? – я удивился, но, подумав, поднял копьё.
Наконечник коснулся красной прожилки в камне, копьё чуть завибрировало. Я убрал оружие,