думали, что Славка в птичнике, обычно в это время она уходила туда.
Андрей Викторович отхлебнул чай и задумчиво постучал пальцами по столу.
– Люсь, а они там ляльку не заделают? Будет у нас тут детский сад. С нашей Дашуней почти погодки.
Людмила Георгиевна закашлялась.
– Что? Ты думаешь, у них все серьезно? Лука говорит, что они друзья.
– Лука говорит… Лука, хоть и рыжий, все равно мужчина. В одной комнате со Славкой даже он сломается.
Какое-то время тишину нарушали только стук вилок по тарелкам.
Заскрипели ножки стула по полу.
– И что нам делать? – заволновалась Людмила Георгиевна.
– Что-что? Презервативы ему куплю. Что ещё делать. Просто, Люсь, он уже попробовал, да и пора ему по бабам ходить. Восемнадцать как-никак, а Славка на год старше. Зато, считай, под нашим присмотром, – он громогласно, но наигранно засмеялся. И тут же затих, видимо, вспомнив о спящем в соседней комнате ребенке.
– Может, не надо им в одной комнате жить?
– А где?
На несколько секунд оба замолчали, напряженно обдумывая, где добыть ещё одну комнату.
– Давай шпингалет поставим им на дверь?
– Поставь, – она вздохнула, – когда он вырасти успел? Только бегал в спущенных колготках и делал вид, что стреляет из ложки для обуви.
– Да…
– Перед соседями неудобно. Пусть лучше думают, что они пара.
– Лопатина уже окрестила их женихом и невестой. Мы можем вообще молчать, пофиг. Бабули её веское мнение обмусолили на всех скамейках.
– А, ну пусть, так даже лучше.
Славка осторожно вернулась в спальню и тихо прикрыла дверь. Для себя она отметила главное: Андрей Викторович уверен, что Лука сломается. А он, как мужчина, лучше знает своего сына. Хотя… Лука гораздо больше похож на маму и внешностью, и тонко чувствующей натурой. От папы ему досталось только умение делать широкие жесты. Пожалуй, в этом он даже обошел родителя. Славка вспомнила, как он ради неё переплыл в октябре речку. Трясущийся от холода, худой, даже жалкий, как мокрый брошенный котенок, но не сдался, доплыл до берега. Тогда Лука совершенно точно был в неё влюблен.
Андрей Викторович любил прихвастнуть охватом бицепса, набором блесен и умением распознать сто тысяч оттенков в тарахтящем двигателе. В качестве комплимента ужину он издавал громкую отрыжку, собачился через окно со склочной соседкой по прозвищу Лопата и ненавидел, когда его выкорчевывали из туалетной комнаты раньше, чем через полчаса после начала заседания. С ним было просто. Если на работе в гаражах что-то не ладилось – он раздражался и мог прицепиться к любой мелочи. Если же пребывал в хорошем расположении духа, обязательно звал на кухню порассуждать вместе с ним «за жисть» и разбавить радость пивом.
Лука избегал этих бесед, а Славка, наоборот, частенько состязалась со старшим Ларионовым в нарды. Ей нравилась не столько сама игра, сколько бросать гладкие холодные кости и пытаться