поэтому должен буду жить со своей женой, но это ничего не значит – вы с мамой как были моими родными, так и останетесь навсегда. Мы с тобой и Ильей будем ездить в Серебряный Бор, вы оба по-прежнему будете мне рассказывать обо всем – что у тебя в школе, в отряде, во дворе. Я всегда буду твоим… дядей. Ты мне очень дорог! Понял? Понял или нет?
Он взял мальчика за плечи, легонько встряхнул и заглянул в глаза. Тот опустил голову и, помедлив, тихо ответил:
– Понял, дядя Андрей.
Голос Антоши звучал пусто и равнодушно. Это было прощание с надеждой – надеждой когда-нибудь назвать Андрея «папой». В Серебряный Бор они в то лето так и не съездили.
Через два месяца после свадьбы Воскобейников вступил в партию – он давно уже ждал своей очереди, – и почти сразу же его назначили заведующим отделением патологии беременности. Главврач больницы был этим недоволен – он предлагал другую кандидатуру, но Андрея Пантелеймоновича рекомендовал партком, и не согласиться было нельзя. Евгений Семенович Баженов был одним из немногих, кто не попал под обаяние Воскобейникова. Кроме того, он очень ценил Людмилу Муромцеву, и ему было обидно, что после десяти лет совместного проживания Андрей вдруг так сразу ее оставил и женился на другой женщине.
– Зря вы, милая, не написали в партком или куда там следует, чтобы с ним там разобрались, – ворчливо сказал он ей как-то, – совести нет, так хоть побоялся бы! Вы же фактически жили в браке, хоть и незарегистрированном. Десять лет – шутка ли!
– Зачем это надо, Евгений Семенович, – грустно ответила она, – десять лет я с ним была счастливая, Антошку он на ноги поднял и теперь не забывает, недавно на праздник билеты в театр достал – водил их с Илюшей, племянником. Что ж мне, за хорошее зло человеку делать? Я ведь старше его, а та молодая.
– Красивая, хоть? – проворчал Евгений Семенович, но немного смягчился.
– Да, очень красивая девушка, и он с ума по ней сходит. Вы сами глаз не оторвете, если увидите.
– Посмотрим, – буркнул старик и добавил: – Ох, Людмила, Людмила, бесхитростная вы душа! А скажите, Люда, все не решаюсь вас спросить, – он запнулся и слегка покраснел, но Людмила спокойно ждала, и Баженов, собравшись с силами продолжил: – Простите, конечно, за такую мою бестактность, но… я видел вашего мальчика, а потом поинтересовался и посмотрел копию его метрики. Вы указали отчество «Максимович». Его отец – мой сын Максим?
– Евгений Семенович! – Людмила поднялась с места, но главврач ее удержал.
– Я понимаю, понимаю, голубушка вы моя, но я буду говорить, а вы только скажите «нет», если я ошибусь. В шестьдесят втором году мой сын приезжал из Ленинграда на конференцию. Однажды вечером в разговоре с ним я упомянул о точечных методах родостимуляции, которые вы передаете в вашей семье из поколения в поколение, и он заинтересовался. На следующий день я представил вас друг другу, и вы… вы потом с ним много раз встречались, я знаю. Я подозревал, но, естественно, не вмешивался – вы оба взрослые люди. Одно время Максим зачастил в Москву – с полгода катался сюда чуть ли не каждые две недели. Потом