при этом успевал прихлебнуть из фляжки самогонку собственного изобретения.
– Чо бакланить зря? – он с тревогой встряхивал помятую солдатскую посудину, но убедившись, что заветная влага на месте, продолжал.
– Когда масть прёт, хули нам, кучерявым пацанам? Как грится… шкиперской команде по фигу… приткнуться, где хошь можно. Всё дело в том – добро не дают. То-то и оно. Понятно. Дисциплина, брат! Это такое! Такое! – дядя Сеня не мог подобрать нужного слова, а лишь значительно шевелил пальцами.
– Потому, как по морю на посудине – полтора часа до границы! Понимать надо, братва, где влачим существование. Без дисциплины – амба! Влипнуть, как два пальца… Опять же, знамо дело -мужик зашкериться хотел, а тут – залёт! – дядя Сеня делал большой глоток и снова задумчиво тряс фляжку. Он даже прикладывал её к уху, проверяя наличие содержимого. И после большого глотка казался недовольным:
– Когда кандейка полна – душа горит! И куда податься? Где тихо, братцы… Ни старпом, ни дама сердца не допрут! Как грится, на кладбище все спокойненько, от общественности вдалеке… Крику меньше будет. Банку обласкать самое то. А он, салага, Сашкин-то папаня, допрыгался… Вот и порвали ниже пояса… Это самое!
Дядя Сеня сокрушённо вздыхал и добавлял:
– Пойду, придавлю рундук, чо с вами зазря умные разговоры вести? Салаги!
Как оказался Сашкин отец на этой безлюдной и строго охраняемой станции, никто не знал. На допрос потом вызывали не только Сашкину мать – Нину Ивановну, с вечным испугом на лице, но и мальчишек.
Они, конечно же, ничего не могли ответить вразумительно. Их заставили расписаться под какой-то бумажкой и отпустили восвояси. А в справке, выданной в морге, написали просто: «Сердечная недостаточность, наступившая вследствие значительного переохлаждения».
Но только что назначенный следователь из военной прокуратуры, приходящий в дом друга каждый день, как-то искоса поглядывал на Нину Ивановну и уклончиво говорил, что выданная справка о смерти не всегда отражает действительное положение дел.
Молодой и настырный следователь ходил недолго, а потом и вовсе исчез. Сашка с матерью пошли в прокуратуру, где им дали от ворот-поворот и чётко сказали, что дело закрыто. Тот следователь, который к ним приходил, отстранён. А родственникам умершего лучше не соваться в дела военные, здоровее будут.
– И прекратите отрывать военных людей от их непосредственных обязанностей, -выговаривал им подполковник известной службы.
– Про международное положение слыхали? Вот, то-то и оно. Тяжёлое положение. Того и гляди, войну развяжут, знаете кто. А мы – на первой линии, если что. Граница. Поэтому, идите себе и занимайтесь делами, а к нам ходить нечего. У нас и без того голова кругом.
По городку между тем ползли слухи, что Сашкин отец был просто-напросто застрелен часовым, потому что оказался не вовремя на усиленно охраняемом объекте. Хотя многие и верили в заключение врачей: тогда в январе ударили редкие в наших местах морозы. Море несло промозглые