ни в чем, ни в чем… Что бы я ни делала – вы должны молчать. Вы будете иметь у меня комнату, которую Лавр Петрович вам омеблирует по вашему вкусу, вы будете пользоваться столом, прислугой, но уж мешать мне не извольте. Я вам мешать не буду, и вы мне не мешайте. Чего вы смеетесь? Так теперь очень многие делают, даже в высшем кругу делают. Вы будете у себя на половине, а я у себя… За столом мы будем сходиться вместе. Вы отправитесь в одно место, куда вам надо, а я – в другое… И тогда мы будем жить в согласии. Я вам буду даже изредка давать денег…
– Лавр Петрович обещались положить мне тысячу восемьсот рублей в год жалованья от банка, когда я женюсь, – отвечал Стукин. – Теперь-то только они на посуле, как на стуле. Сулят, а на шубу не могут дать.
– На шубу вы получите. Я скажу ему.
– Матильда Николаевна, сделайте такое одолжение… Ей-богу, шуба у меня срамная.
Стукин встал и поклонился.
– Все будет. Пейте же вино… Пейте и делайте мне формальное предложение руки и сердца, – сказала Матильда Николаевна. – Ну-с…
Стукин выпил рюмку и сказал, приложив руку к сердцу:
– Матильда Николаевна, осчастливьте…
– Хорошо. Я согласна… Ну, целуйте руку… Ах да… После свадьбы вы должны мне выдать отдельный вид на жительство.
– Зачем же отдельный вид, если мы будем жить вместе?
– Ах, боже мой! Ну а вдруг мне вздумается съездить за границу… Не возражайте, не возражайте, не возражайте, это так надо, а потому лучше вперед условиться.
Стукин молчал.
– Ну-с, а теперь отправляйтесь домой. Мне пора одеваться в театр, – сказала Матильда Николаевна. – Да про юнкера Лавру Петровичу ни гугу…
– Гроб, могила… Прощайте, Матильда Николаевна. – Стукин начал уходить и замялся. – Не можете ли вы, Матильда Николаевна, от себя дать сто рублей на шубу? А когда я получу от Лавра Петровича, то я вам возвращу с благодарностью.
– Сто рублей? Пожалуй. Только вы насчет юнкера-то молчок…
Она отправилась в будуар и вынесла Стукину сто рублей. Тот раскланялся, поцеловал еще раз у ней руку и удалился.
Глава VIII
Туз, король и двойка
Заседание совета директоров «Общества дешевого торгового кредита» было назначено в два часа дня, директор Лавр Петрович Хрустальников явился в половине третьего часа и был первым. Остальные директоры еще не приезжали.
– Сейчас с завтрака из Милютиных лавок, – сказал Хрустальников управляющему. – Генерал Безмятежнов угощал. Вы знаете генерала Безмятежнова? Седой такой, с щетинистыми волосами. Голова белая, а усы накрашены. Он теперь в отставке… Вышел в отставку и открывает мыловаренный завод, и просит у нас ссуду под векселя. Хочет учесть. Векселишки, правда, дрянненькие, но дать надо. Нельзя… Хороший человек… Тем более что и сумма-то небольшая – всего двадцать восемь тысяч. Каким, батюшка, он нас рейнвейном угостил – ах, черт возьми! В рюмки налили – аромат по всей комнате и пошел. Рейнвейн и сигары были хороши. Восторг что такое! Вы знаете, я сам курю дорогие сигары, но это что-то особенное. Спрашиваю его, где он купил, –