это могло означать для ранчо?
На этот счет у них не было никаких разговоров. Не собирался ли старый хрен объявить, что ранчо достанется его отцу, дядьям и теткам, которые делали карьеру в других городах и уже приближались к пенсии?
Гаррет усмехнулся. Если подумать, он был единственным из возможных наследников. Он работал на ранчо много лет, практически с тех пор, как стал подростком.
Гаррет посмотрел на своего деда, который снова поднял руку, призывая к тишине.
– Более того, – продолжал Элиас, – хотя я навсегда останусь частью «Ранчо Хардвелл», мне больше не нужно извлекать из этого выгоду. У меня и так достаточно денег. Поэтому я оставляю ранчо и все его имущество в руках моих внуков.
Внуков? Гаррет ожидал услышать только свое имя. Он оглядел комнату. У всех его братьев и кузенов были потрясенные лица. Их было не меньше дюжины, но на ранчо работал только он один – Гаррет. Он был правой рукой Элиаса почти двадцать лет.
Конечно, дело было не в деньгах. Просто он не хотел, чтобы его поставили в положение, когда ему придется работать на одного из своих братьев. Гаррет смотрел на Элиаса, надеясь поймать его взгляд, но тот явно избегал этого, наслаждаясь произведенным эффектом.
– Чтобы получить право на свою долю, – продолжал сбрасывать бомбы Элиас, – каждый из моих внуков должен будет полгода проработать на ранчо и доказать, что имеет право на получение прибыли.
В зале раздался ропот. Гаррет замер. В следующий момент ему удалось наконец поймать взгляд Элиаса.
– А ты, Гаррет, – сказал Элиас, – мой главный партнер и следующий по званию в этом бизнесе, – ты получишь пятьдесят один процент…
– И что? Я буду работать так же, как все? Без проблем. Я этим давно занимаюсь. С тех пор, как мне исполнилось четырнадцать.
Элиас усмехнулся, и Гаррет понял, что ему дорого придется заплатить за эти слова.
– Боюсь, что от тебя потребуется немного больше. Ты получишь свой пятьдесят один процент только в том случае, если ты… – Элиас сделал эффектную паузу, – остепенишься и женишься. И поверь, очень скоро.
Гаррет сделал глоток из бокала, чтобы промочить пересохшее горло, и закашлялся. Десятки пар глаз с любопытством уставились на него.
– Что ты сказал? – хрипло спросил он.
Все взгляды опять переместились на Элиаса.
– Ты меня слышал, Гаррет.
Взгляды гостей – словно зрителей на теннисном матче – снова вернулись к Гаррету. Слова он слышал, да только не мог их усвоить, пребывая в оцепенении, как во время кошмарного сна.
– Ну и когда наступит этот большой день, братишка? – услышал Гаррет за спиной голос Уэсса, его старшего брата, опрокинувшего в себя уже немало стаканов скотча и успевшего явно здорово набраться.
Гаррет откашлялся и, игнорируя этот вопрос, обратился к Элиасу:
– А мы не могли бы поговорить с тобой наедине?
Элиас пожал плечами.
– Разумеется, если ты этого хочешь, –