особист. – Ты на кой чёрт этого павлина сюда привёз?
Молодой человек явственно побледнел, ответил, слегка заикаясь:
– Но князь пожелал увидеться с родичами…
– Ты князю служишь или республике? – надавил на него представитель особого отдела, ухватив за лацкан пиджака. – Почему он тобой вертит, если это ты его направлять должен?
– Но не запрещать же ему общение с родственниками?!
– Да какие они ему родственники? Слуги они ему! И твоя первоочередная задача отсечь князя от прежнего окружения, ввести его в новый прогрессивный круг общения! Иди работай!
Молодой человек бросился вдогонку за подопечным, а особист поправил чуть сдвинувшийся в сторону узел галстука и зло бросил вслед:
– Бестолочь!
Судьба троицы джигитов его нисколько не заботила – когда прибыл дознаватель комендатуры, особист лишь рекомендовал раскидать парней по разным отрядам, после чего откланялся. Ну а я остался давать показания и дожидаться составления протокола об административном правонарушении. Не моём, разумеется, а детей гор. Ладно хоть ещё в силу очевидности случившегося обошлось без очных ставок и проведения всяческих следственных экспериментов. Подписал все бумажки и отправился восвояси. Точнее – к доценту Звонарю.
Обретался он здесь по соседству с главврачом, у них даже приёмная общая была, и сейчас в ней оживлённо переговаривались несколько весьма солидных на вид мужчин. Все они смолили папиросы, под потолком витали сизые клубы дыма. Ни на медиков, ни на пусть даже и высокопоставленных научных сотрудников эти товарищи нисколько не походили – создалось впечатление, что в больницу заявилась с проверкой чиновничья братия.
Когда секретарша в ответ на мой вопросительный жест в сторону кабинета Звонаря отрицательно покачала головой, я окончательно в этом своём предположении уверился и опустился на стул для посетителей, где и просидел никак не менее получаса. За окном уже окончательно стемнело, когда от Макара Демидовича вышел главврач и смутно знакомый господин – плотный, но отнюдь не грузный. Толком присмотреться к тому не вышло: выглянувший в приёмную Звонарь заметил меня и поманил к себе в кабинет.
Там оказалось накурено, на столе красовалась початая бутылка дорогого коньяка, на тумбочке стоял поднос с десятком фужеров – чистых и с остатками напитков.
– Жалуются на тебя, Петенька! – объявил Макар Демидович, показавшийся если и не подвыпившим, то определённо слегка нетрезвым.
– Из Общества звонили? – усмехнулся я. – Не особисты хоть?
– Не особисты. Заместитель по воспитательной работе.
– Я их слушателя и пальцем не тронул, только обезоружил. А его родственнички сами напросились. Да и в Обществе они не состоят. Я уже рапорт куда следует подал.
Звонарь глянул в ответ остро и совершенно трезво, ещё и спросил с подковыркой:
– А к грубой физической силе