а, узнав ее, сделал рукой приветственный жест. Леха ответил ему, посигналив.
Когда мы обгоняли человека с поводком, а в руках у него был именно кожаный плетеный поводок, он улыбнулся нам рассеяно и приветливо, показав очень ровные белые зубы.
Даже понимая, что человек с поводком не видит меня, я невольно улыбнулась ему в ответ.
А впереди фургончика, тоже на обочине, возник новый неопознанный объект. Сначала он выглядел как серый шар, летящий сантиметрах в пятидесяти над поверхностью дороги, а когда мы стали догонять объект, стало ясно, что это большая лохматая собака, несущаяся на невозможной для этого вида животных скорости.
Породу собаки определить я не сумела. Сначала я увидела ее хвост. Он был длинным, а заканчивался плотным колечком. Тело собаки, в полном соответствии с хвостом, тоже было длинным и узким, лапы мощными, а голова не слишком крупной, по форме похожей на лошадиную, но с длинными висячими ушами, которые обычно украшают морды охотничьих собак. Я сумела разглядеть и его удлиненные, подведенные черным восточные глаза. Блеснув белками, пес быстро глянул на машину и, немного пригнув голову, ускорился.
Когда мы поравнялись с псом, я вдруг поверила, что обогнать нам его не удастся. Его движения были ритмичными и мощными: взлетая в воздух, собака вытягивалась струной – от кончика носа и до колечка на хвосте, потом его тело сгибалось, передние лапы уходили между задними, и, оттолкнувшись от земли, собака снова распрямлялась в воздухе, совершая новый роскошный длинный прыжок. Казалось, рядом с фургончиком движется совершеннейшая беговая биологическая машина, вроде гепарда или скаковой лошади. И, может быть, мое воображение разыгралось, но эта собака была похожа одновременно и на первого и на второго зверя.
Наконец, фургон оказался впереди бегущей собаки. Обернувшись назад, я увидела, что собака уменьшается вдали, переходя из своего супергалопа в галоп, затем в рысь, в шаг, а потом, тяжело дыша и оборачиваясь на потерявшегося позади хозяина, небрежно трусит по дороге.
Вдалеке показался каменный забор и ворота. Увидев их, я ощутила, как забилось мое сердце. Обед у них должен быть в два часа дня, а до него я познакомлюсь с Виктором Ивановичем Цируликом. Скоро мой план воплотится. Думаю, уже к вечеру, а то и раньше я буду знать все.
Загородный дом семьи Цируликов недаром называли поместьем. Это было единственное жилое здание на ближайшие километры. Кстати, эти километры были ограждены забором – каменным со стороны дороги и, как я узнала впоследствии, из сетки-рабицы на остальной протяженности.
Открыть высокие, в два с лишним метра кованые ворота, впечатляющие своей вычурностью и ажурностью, должен был охранник. Он обретался в специальной будочке, и Леха посоветовал мне войти в нее, поскольку здесь были установлены именно такие правила.
Самого Леху, вместе с его фургоном, пропустили за ворота без вопросов.
Разрешение войти на территорию поместья я получила от самого деда Цирулика. Не лично, конечно, а опосредовано.
– Проходите,